же необузданного, что — бы убежать с ним.
В большой светлой палате целительского крыла было тихо и прохладно. Пахло зельями. На грани слышимости звенели лечебные формулы.
Над спящей Анной медленно плавал изумрудный шар, рассыпая разноцветные звёздочки сплетённой воедино ведьминской магии.
Велизар сидел в кресле напротив кровати, облокотившись на колени. Его взгляд блуждал по обнажённому женскому телу, закутанному в нити формул.
Страшные ожоги от ядовитой Силы Семнадцатого зажили и затянулись нежной розовой кожей.
Смертельная бледность ушла.
Пряди волос, от соприкосновения с ядом Перерождённого, ставшие белыми, вновь заблестели яркими рыжими переливами.
Кризис миновал.
Велизар первый раз за два дня смог глубоко вдохнуть и спрятал лицо в ладони.
В палату вошла Олис.
Проверила плетения формул. Удовлетворённо улыбнулась и присела на корточки перед Сильнейшим.
Он убрал ладони от лица и с тревогой на неё посмотрел.
— Всё хорошо, Велизар! Нам удалось полностью убрать последствия от соприкосновения с ядом Перерождённого и излечить организм Анны. Она скоро очнётся.
Сильнейший ещё несколько секунд смотрел на Верховную и вдруг резко притянул её к себе и крепко обнял.
— Велизар! — придушенно прошептала Олис. — Ты меня сломаешь!
Он чуть ослабил хватку и уткнулся лицом в её волосы: — Спасибо, Олис! Спасибо!
Олис улыбнулась. Обняла его в ответ и затихла, выпустив Силу из круга.
Пусть обнимает. А она пока проверит его состояние.
Через десять минут в палату заглянул Сайтан: — Олис?
Велизар выпустил Ведьму из объятий.
Она мягко улыбнулась и поцеловала его в щёку: — Память вернулась. Ты уверен, что хочешь встретиться с ней сразу после пробуждения?
— Это точно не навредит?
— Нет. Магия Изар работает. Душевные раны почти затянулись.
— Тогда я останусь, Олис. Если она не примет меня… Какой смысл оттягивать неизбежное?
— Мы рядом, Велизар! Удачи!
Верховная встала, опершись на предложенную Сильнейшим руку.
Посмотрела на стоящего в дверях осунувшегося, нахмуренного Сайтана и поняла, что сейчас снова придётся обниматься.
— Сайтан, пойдём ко мне в кабинет, — аккуратно вытолкала молодого Палача из палаты Верховная.
— Как мама, Олис?
— Пойдём в кабинет! Ну что ты смотришь на меня? Шагай в портал. Здоровый какой вымахал! С места не сдвинешь!
За дверью палаты стало тихо.
Сильнейший по — доброму усмехнулся. Посмотрел на Анну и застыл, перестав дышать.
Анна проснулась.
Зелёный ведьминский взгляд задумчиво блуждал по его застывшей фигуре.
Велизар боялся пошевелиться.
Первый раз в жизни он чувствовал себя грешником на мифическом суде.
Помилует? Простит? Или сбросит с края обрыва в бездонную огненную пропасть?
Лечебные формулы растаяли.
Анна села. Опустила ноги с кровати. Вздрогнула и обняла себя за плечи руками: — Холодно здесь.
Велизар тихо встал. Взял лежащее в соседнем кресле вязанное одеяло и накинул на хрупкие женские плечи.
Анна запрокинула голову. Посмотрела ему в глаза и устало улыбнулась.
Как же много Сильнейшему сказали её взгляд и улыбка! Как же много…
Она его простила.
Сделать это было не просто. Вернувшиеся воспоминания легли на плечи тяжёлым грузом. Всё вокруг вновь стало сложным. Но она смогла. Нашла в себе силы и простила его!
А ещё он понял, что прежняя Анна выбросила бы его из своей жизни. Она бы не смогла вновь довериться и дать ему ещё один шанс. А новая Анна поверила ему.
Арр Амон поплотней закутал свою Ведьму в одеяло. Поднял на руки. Поцеловал в лоб. И шагнул в портал.
Анна огляделась.
Звёздное небо. Озеро. Две серебряные лунные дорожки. Ночная прохлада. В воздухе замысловато переплелись запахи пустыни и озёрной воды.
Анна поймала себя на мысли, что в какой бы мир она не пришла, всегда теперь называет спутники планет луной. Прожитые на Земле годы не отпускают её.
Она улыбнулась и упёрлась подбородком в плечо Сильнейшего.
Велизар прошёл ещё с десяток метров и аккуратно усадил завёрнутую в одеяло Анну в стоящее на берегу большое плетёное кресло.
Анна посмотрела на закопавшуюся в песке в нескольких шагах от кресла каменную чашу. Сильнейший проследил за её взглядом.
Сложенные в чаше домиком дрова ярко вспыхнули. Жарко затрещал костёр.
— Замёрзла? Принести ещё одеяло? — опустился перед своей Ведьмой на одно колено Сильнейший.
— Нет. Даже жарко стало. Костёр же, — кивнула на огонь Анна. — Как же здесь хорошо! Это дальнее озеро?
— Да. Бездонное. Территория Перерождённых.
— Никогда здесь не была. Мы стараемся не ходить на их территорию. У каждого должен быть принадлежащий только ему тихий уголок.
— Они позволили мне обосноваться на берегу озера. Я иногда прихожу сюда подумать. Иногда поговорить. Мне кажется, я знаю теперь каждого живущего в мире Таэле Перерождённого в лицо, — улыбнулся Сильнейший.
Анна улыбнулась в ответ и посмотрела на воду: — Семнадцатый под водой. Давно он там прячется?
— Два дня. Выходить отказывается. Никто не смог выманить.
— Мой бедный добрый великан. Он же ни в чём не виноват. Красный добрался и до него, — прошептала Анна.
Ведьма протянула руку в сторону озера.
От озера в её сторону потянулись тонкие прозрачные струи воды. На полпути встретились с изумрудными нитями ведьминской Силы. Переплелись с ней. И вернулись в родную стихию.
— Надеюсь, это поможет.
— Анюта…
— Я всё понимаю, Велизар. Вселенной Асхил нужен Палач. Если бы не это, Совет Шести давно бы уничтожил его. А знаешь, если посмотреть на всё случившееся с другой стороны… Я, наверно, должна сказать ему спасибо.
Арр Амон с беспокойством на неё посмотрел.
— Я не сошла с ума, Велизар, — с улыбкой погладила его по щеке Анна.
— Я не понимаю, Огонь мой…
Анна закрыла глаза и вздохнула.
Он поцеловал подрагивающие пальчики и попросил: — Анюта, посмотри на меня. Я ваш! Теперь я принадлежу этому миру. Мне можно доверять. Все ваши тайны останутся со мной до скончания веков.
Она открыла глаза и несмело на него посмотрела.
— Это не тайна. Это скорее подсказка для Сильнейших, если они смогут понять и принять.
— Расскажи мне, милая. Я пойму, уж поверь мне. Я же Тёмный. Древний Тёмный.
— Я помню о вашем преклонном возрасте, Сильнейший, — улыбнулась Анна и, наконец, решилась.
— Смелее, Анюта, — мягко улыбнулся Велизар.
— Мы сильные, Велизар. Все до одной. Нас с детства учат быть сильными. Слабые не выживают. Тебе ли не знать…
Сильнейший усмехнулся и кивнул.
— Но у всего этого есть и обратная сторона. Приходит тот момент, когда всё вокруг становится слишком понятным. Неинтересным. Чёрно — белым. Но говорить об этом не принято. Ты никогда не увидишь червоточину в душе Ведьмы. Мы умеем хорошо её прятать.
— Милая, я видел твою память. Видел твою душу, — с сомнением
