class="p1">— Я могу!
— В этом отношении факты категорически против тебя.
— А что, если я могу, но не хочу? — дерзко спросил Гарри.
— Тебе нравится быть по уши в неприятностях?
— Нравится? Чёрт возьми, нет! Но это всё равно происходит, ведь так?
Северус нахмурился.
— Ты думаешь, я накажу тебя, даже если ты ничего не натворил?
— Я думаю, так много вещей противоречит правилам, что вы тоже могли бы…
— У меня для тебя не больше правил, чем у родителей твоих друзей — для них.
— Да, но вы не мой чёртов отец!
— Следи за языком, Гарри. Нет, я не твой отец, но кто-то должен заставлять тебя соблюдать правила.
— Почему? Я вот подумал, что быть сиротой имеет одно жалкое преимущество, а вы хотите его отнять. Мне не нужен отец, или наставник, или кем вы там должны быть, ясно? Если бы вы просто оставили меня в покое, я бы тоже не доставал вас. Вместо этого вы все лезете ко мне, и я ничего не могу сделать, не попав в неприятности. Какого чёрта это нужно?
— Ты думаешь, мне нравится ругать тебя, или сажать под арест, или наказывать? Ты думаешь, я этого хочу? Вовсе нет. Веришь или нет, мне не нравится видеть тебя несчастным, и ещё меньше мне нравится делать тебя несчастным. Но, насколько я могу судить, это то, чего ты добиваешься. Ты хочешь, чтобы я злился, ты хочешь, чтобы я ругался, ты хочешь, чтобы я наказывал тебя.
— Вы что, не понимаете? Мне ничего от вас не нужно!
— Значит, я должен был позволить Флинту ударить тебя?
— Он бы не избил меня вначале, если бы вы не продлили отработки! Со мной было бы всё в порядке, если бы вы не вмешивались в мою жизнь.
— В порядке? Позволь мне заметить, что если бы это зависело от тебя, ты был бы мёртв. Или ты забыл о своей инфекции, потому что не лечился, когда приехал сюда? Если ты не пойдёшь к мадам Помфри, когда это будет необходимо, я заставлю тебя. Если ты не будешь беречься ради себя самого, то сделаешь это, подчинившись мне. Или ты предпочёл бы, чтобы я просто позволил тебе умереть, потому что ты недостаточно умён, чтобы обезопасить себя?
— Я такой и есть! — Гарри начал путаться. Почему этот человек так цепляется к нему? Почему его это волнует?
— Опять же, факты против тебя. По моим подсчётам, ты дважды в этом году умер бы, если бы не моё вмешательство. Поэтому я буду «вмешиваться» в твою жизнь до тех пор, пока ты не сможешь самостоятельно обеспечить свою безопасность. А пока тебе придётся с этим смириться.
— Какое вам дело, умру я или нет? Вам-то что до этого? — гнев Гарри быстро сменился замешательством.
«Почему его, чёрт возьми, это волнует?»
— Это не имеет значения.
— Ну конечно, не имеет! Значение имеет всё! Как я могу, чёрт возьми, доверять вам, если вы не хотите рассказать мне о своих мотивах?
— Следи за языком, Гарри. Последнее предупреждение. Я рассказал тебе о своей мотивации. Я хочу для тебя самого лучшего. Вот и всё. Моё это дело или нет, я сохраню тебе жизнь и здоровье, даже если это последнее, что я сделаю, и хочешь ты этого или нет. Что касается нашей проблемы, я повторяю, должен ли я был позволить Флинту ударить тебя?
— Я не знаю, — Гарри отвернулся, остатки его гнева улетучились. — Я просто… я просто не понимаю, что вы делаете, ясно? Вы хотите для меня самого лучшего? Что это должно означать? Чего вы добиваетесь? Если вы так ненавидите наказывать меня, то зачем тогда донимаете?
— А если я наказываю тебя, потому что считаю это лучшим для тебя? — спросил Снейп, немного успокаиваясь.
— Вряд ли, — ответил Гарри.
— Возможно, с твоей точки зрения, — признал Снейп, — но тем не менее это правда. Если бы это было неправдой, то я бы, по сути, злоупотреблял своей властью над тобой, независимо от того, бил бы я тебя или нет.
— Вы имеете в виду, как снимаете баллы с гриффиндорцев? — дерзко уточнил Гарри.
— О, я уверен, что тогда это принесёт какую-то пользу. По крайней мере, исправит поклонение герою, которое он получает от других учителей.
Гарри пожал плечами. Это была не его проблема.
— Что касается того, что я делаю, — продолжал Снейп, — на данный момент я пытаюсь сохранить тебя живым и здоровым.
— Тогда почему вы переживаете о моём языке? Или об оценках? Чёрт возьми, почему вас вообще волнует, дерусь ли я со своими друзьями, если я при этом останусь в живых?
— Кое-что из этого относится к тому, что я бы назвал здоровьем. В остальном поправлюсь: я пытаюсь сохранить тебя живым и здоровым и помочь тебе вырасти успешным взрослым. Включает ли это для тебя всё сказанное?
— Нет. В этом нет никакого смысла.
— В чём нет никакого смысла?
Гарри в нерешительности прикусил губу.
«Ничто не имеет смысла. В тебе самом нет смысла».
— Это просто нелогично. Какая выгода в этом для вас?
— Видеть, как ты растёшь здоровым, недостаточно?
— Зачем вам это нужно?
— Это было бы нужно для твоих родителей.
— Ну, это тоже не логично, — Гарри почувствовал, как у него перехватило горло, а вместе с ним и голос.
— Тогда, возможно, тебе не следует судить об этом, основываясь на логике.
— На чём ещё я должен основываться, на предыдущем опыте? — снова разозлился Гарри. — Я не могу рассказать вам даже половины того, чему меня научил предыдущий опыт.
— Потому что твой предыдущий опыт ложен, Гарри! Ты не такой, каким тебя считают твои родственники, и большинство взрослых не похожи на тех, к кому ты привык.
— У меня нет причин в это верить.
— Кроме последних двух недель? Да, верно. Но у тебя так же мало оснований полагать, что я хочу причинить тебе вред.
— У меня есть веские причины для недоверия, и вы это прекрасно знаете.
— Чтобы подчеркнуть очевидное, это был не я. Не все взрослые изверги, Гарри. Ты основываешь всё своё мировоззрение на действиях одной семьи.
— Разве не все так делают? Рон и Тео явно считают,
