беспокойством, он наблюдал за ними, но ни мальчишки, ни его главного прихлебателя — мордатого Агриппы, — среди них не видел.
Нервы были натянуты как канат. Сердце отбивало неровный ритм в ушах.
Толпа пришла в движение, постепенно отступая назад — и время схлопнулось. Только поднявшись на цыпочки, Квинт смог разглядеть, что стало тому причиной. Легионеры медленно, но верно оттесняли их от ростр. Мальчишка боялся реакции толпы на свое представление. Не зря.
Посыльный от Бальба с сообщением о том, что люди Котты зафиксировали какие-то передвижения легионеров у дома мальчишки, прибежал всего за несколько минут до того, как сам мальчишка вынырнул на ростры. Повисла гробовая тишина — и только выдержав театральную паузу, мальчишка принялся вещать.
Квинт его не слушал. Уже нисколько не скрываясь, под недоуменными взглядами ничего не подозревающих зевак, он раздавал своим парням последние команды. Им предстояло оказаться на самом острие атаки. Первыми столкнуться с легионерами мальчишки. Отвлечь их от обходного маневра когорт Бальба, дать ему время добраться до Цезаря. Сколько легионеров столпилось у ростр он не видел — и эта выборочная слепота нервировала еще больше.
Бальбу нужно было действовать молниеносно — а значит и Квинту никак нельзя было медлить.
Толпа вокруг них безмолвствовала. Кто-то внимал каждому слову в речи мальчишки, кто-то, из тех, что находились поближе, напряженно прислушивался к Квинту, видимо, пытаясь на глаз оценить опасность ситуации. Нужно было обозначить свою позицию — и сделать это как можно скорее.
Закончив с приказами своим парням, Квинт нарочно громко добавил:
— И помните — гражданских не трогать! Ни при каких раскладах.
По толпе прокатился облегченный вздох. Сработало.
Очередной посыльный от Бальба передал Квинту, что он занял позицию между правым краем ростр и базиликой Эмилия и что сигнала нужно ждать именно с той стороны.
— …как я уже говорил, вам нет никакой нужды принимать мои слова на веру. Провокатор сейчас сам предстанет перед вашим судом — и вы сможете лично убедиться их правдивости, — объявил мальчишка, и Квинт напряженно оглянулся.
Возле правого края ростр не происходило решительно ничего.
— По-моему уже пора, — обеспокоенно шепнул ему на ухо Матий. В руках он уже не скрываясь сжимал древко легионного орла шестого.
— Команды еще не было, — отрезал Квинт, — Не пойму, чего Бальб ждет.
Со стороны ростр раздалось хриплое «квириты» и разговор их сам собой сошел на нет.
Живой. Им не подсунули актера.
Квинт резко обернулся и, уставившись на выступавшего с ростр человека, с ужасом понял, что если бы не прослужил с ним столько лет бок о бок, если бы он сейчас начал сознаваться во всех прегрешениях, приписываемых ему мальчишкой, — ему действительно не удалось бы признать в этом заросшем бородой, измученном мужике Цезаря.
Да как этот наглый сопляк вообще посмел…
Где-то в груди поднималась ярость.
— …если ты не заметил, я все еще жив. Следовательно. Мое завещание недействительно. Следовательно. Ты не имеешь никакого права использовать и позорить мой когномен. Тебе ясно, Гай Октавий Фурин? — в голосе Цезаря звучала ярость.
— Так его! — одобрительно крикнул Квинт и только потом осознал, что сказал это вслух, хоть и не собирался.
Легионеры за его спиной хранили молчание, не осмеливаясь поверить своим глазам и ушам.
— Чего смотрите?! Остановите его! — рявкнул мальчишка.
На рострах Цезарь резко схватился за голову. Квинт внезапно отмер и перевел взгляд вправо. Если Бальб и сейчас не поднимет сигны, то он начнет сам, без команды. Дальше тянуть было уже некуда.
Между базиликой Эмилия и рострами в небо поднимались сигны двух когорт и легионный орел шестого.
Сердце пропустило удар.
— Давай! — рявкнул Квинт на Матия, который с открытым ртом таращился поверх голов впереди стоящих. Тот мотнул головой, приходя в себя — и спустя секунду легионный орел тринадцатого тоже взмыл в небо.
Крик Квинта «вперед!» утонул среди голосов многотысячной толпы, что скандировала имя их императора[2], но его рука с зажатым мечом взмыла в небо, отдавая когортам приказ к атаке. Приказ, которому он последовал самым первым.
— Цезарь! Цезарь! — доносилось отовсюду, люди расступались перед ними, освобождая дорогу к рострам.
Квинт сосредоточенно всматривался вперед. Так. Сейчас они должны были выйти на свободную площадку. Развернуться там было довольно сложно, но и этого должно было хватить.
В конце концов и он командовал далеко не легионом — и мальчишка выставил перед рострами пару-тройку когорт, не больше.
Перестроившись в боевой порядок, они уже были на расстоянии броска пилума от врага, когда оставшаяся за спиной толпа громогласно охнула. Словно по наитию, Квинт вскинул голову. Только для того, чтобы увидеть, что там, наверху, Гай Юлий, потеряв сознание, повалился на ростры, и тело его прошибло судорогой.
Спустя короткое мгновение его первый ряд столкнулся с легионерами мальчишки. Все остальные мысли тут же отошли на второй план.
Им удалось застать врага врасплох и сходу перехватить инициативу в свои руки. По старой привычке орудующий мечом на самом острие атаки, Квинт прекрасно видел растерянность и ошеломление на лицах вражеских легионеров. Однако, это не мешало им довольно резко отбиваться.
— С фланга, заходите с фланга! — он пытался подкорректировать тактику на ходу, но его голос неизменно тонул в звоне оружия и криках людей.
Что-то мелькнуло слева. Повинуясь вбитой намертво привычке, Квинт поднял вверх левую руку, в которой должен был быть щит. Что-то полоснуло по предплечью — и на толстой ткани тоги проступило кровавое пятно. Удар прошел по касательной. Ерунда.
Их давление не ослабевало ни на мгновение, а запал легионеров мальчишки, наоборот, таял на глазах. Осознав, что подмоги нет и не будет, они принялись отступать вбок от ростр. Сперва они двигались слаженно, но затем на них сзади навалилась разъяренная толпа городского плебса — и мужество изменило им. Теряя мечи и знамена, молодые салаги побежали в разные стороны, не разбирая дороги перед собой.
Воодушевленные победой, его парни чуть было не пустились в преследование, но Квинт быстро их осадил:
— Бегущих и сдающихся не трогать! Пусть они и поддались обману Октавиана, они все равно наши соратники и мы не будем их убивать без особой нужды. Я сказал!
Колено горело огнем, но он не обращал на это никакого внимания.
Несколько человек все-таки предприняли попытку преследовать легионеров мальчишки, но, не получив поддержки от своих сослуживцев, они быстро остановились.
Мраморная конструкция ростр со все еще висящим на ней проскрипционным списком была у Квинта прямо перед носом. Повинуясь какому-то мимолетному порыву, обращаясь одновременно ко всем и ни к кому конкретно, он прокричал:
— Поднимите меня!
И
