Притягиваю к себе, зарываясь носом в ее волосы и закрываю глаза наслаждаясь мелодией ее голоса. Она успокаивает меня, приводит мысли в порядок.
— Ты не глупая. Если бы не ты, никто бы и не понял, что это он… а не я. — притягиваю ее крепче и говорю шепотом так, чтобы меня услышал только Лука и Алёна. — Алёну нужно вывести отсюда. Пусть Леон с Майлзом заберут Алису с Алёной и отвезут в безопасное место. Здесь каждый второй, его человек. Никому нельзя доверять. Нужно все сделать тихо, так чтобы он не догадался, что ему никто не поверил.
Не хочется выпускать её из объятий. Чувство такое, что это наша последняя встреча. Затискал бы. Сожрал.
— Я никуда не пойду. — уверенно говорит она, пытаясь казаться бесстрашной. При этом у неё забавно дергается носик. Хочется ласково щёлкнуть по нему.
— Это не обсуждается. — делаю над собой усилие, чтобы выпустить ее. Чем дольше нахожусь рядом с ней, тем уязвимее становлюсь. — Я возвращаюсь в палату, пока меня никто не увидел. Когда Майлз с Леоном отвезут Вас в безопасное место, пусть подадут сигнал.
Лука сохраняет молчание, он согласен со мной. Больница почти пуста. Тут только наши люди, и больше половины из них — верна ему. Вместо лишних слов, Дьявол легко касается руки дочери, но из этого захвата ей не уйти. Глаза моей малышки наполняются прозрачными слезами. Режет меня без ножа.
Смотрим на меня долго, не моргая и не издавая и звука. Неосознанно облизывает нижнюю губу и прикусывает. Если бы не Лука, я бы попробовал вкус этих соленых губок.
Опираясь о стену, возвращаюсь в палату. Хочется сорваться и прижучить гаденыша, но только после того, как женщины будут в безопасности. Нельзя терять ни минуты.
***
Алена
Мне казалось, что внутри меня что-то сломалось, испортилось.
Но когда стало жарко, и по спине пробежал горячий пот, я почувствовала его. Он проснулся и все мои чувства вместе с ним. Ноги сами привели меня на встречу ему. Хотелось к нему на руки, растаять в его объятиях.
Бес был так бледен и изнеможден, сильно ранен: его простреленная рука была перебинтована. По моей вине. Я не смогла его узнать, меня сбило столку его поведение, но этому точно есть объяснение. Теперь я чувствую это. Но тогда, глядя в безумные глаза, мне было так страшно, я так сильно боялась ошибиться. А нужно было просто расслабиться, довериться сердцу.
Несмотря на всю слабость в глазах продолжали плясать Черти, они и не собирались успокаиваться. Внутри него скрывалась такая огромная и страшная сила. В нем и вправду жило что-то сверхъестественное.
Главное, чтобы он был цел и не вредим. Мы справимся со всем. Теперь тайное стало известным, мы знаем оружие врага. Мы готовы к нему.
Внутри меня сердце счастливо улыбается, его прикосновения успокаивают меня. Он всегда был моим.
— Левон с Крёстным нужны Вам здесь. — говорю я папе, еле поспевая за его широким шагом. — Вы вдвоём не справитесь против всех. А мы с мамой с лёгкостью сможем добраться до безопасного места.
— Ты нас недооцениваешь, Цыплёночек. — усмехается Папа, придерживая меня и подталкивая к выходу. Мы доходим до комнаты, где сидят Мама с Крёстным, они одновременно становятся на ноги при виде нас. Бессонная ночь оставила след на всех. — Вам с Аленой нужно отдохнуть. Отоспитесь дома и вернётесь в больницу. Майлз, отвези их, пожалуйста.
В качестве подтверждения его слов — зеваю. Машинально. Даже играть не Приходится.
— Хорошо. — соглашается Крестный, но по выражению в хорошо знакомых глазах, понимаю: он все понял. За столько лет они понимают друг друга без слов. — Довезу в целости и сохранности.
Мама подходит Папе, приобнимает его и целует в подбородок, утопая носом в бороде. У них есть свои ритуалы. Чтобы не происходило, она никогда не задаёт лишних вопросов, просто делает, то что нужно.
— Люблю тебя.
— Поезжайте, я пока найду Левона и отправлю его за Вами. Пусть тоже отдохнёт. — он нежно целует ее, вдыхая запах ее волос, а потом меня.
Мы выходим на улицу, где только начинает светать. Тишина режет слух. Туманное утро окутывает нас. Вокруг ни души, и от этого становится не по себе. Кажется, что за нами наблюдают. Неприятно чувство нервозности охватывает все тело.
Обхватываю себя руками, пытаясь успокоиться. Но чувство страха только нарастает.
Оглядываюсь и замечаю высокую фигуру Макса. Не того Макса. Он спокойно закуривает, наблюдая за тем, как мы садимся в машину. У меня пересыхает во рту. Он расплывается в плотоядной улыбке.
Он знает, что мы знаем. Только чего он добивается?
— Алененок, малышка, почему же ты не попрощалась со мной? — в голосе парня нескрываемое злорадство и издевка. Ему доставляет удовольствие играть эту роль. Во время его слов ото всюду из тумана выходят мужчины в костюмах. Они напоминают мне сбежавшихся гиен. Где они скрывались до этого? — Можно я тебя поцелую на прощание?
Страшно становится не только мне. Мама и Крёстный тоже напрягаются. Мы замираем, пытаясь оценить обстановку. Их намного больше, и они вооружены до зубов. Окружают со всех сторон.
— Поцелуй. — я пытаюсь еще спасти положение. Закрываю дверь машины и стараюсь сделать вид, что рада его видеть. Он не подкупается, не дурак. В его руке я замечаю пистолет, он держит его играючи. Не пытается спрятать. Ему хочется чувствовать мой страх.
Крёстный делает шаг вперёд, закрывая своей мощной фигурой меня и маму. Вид у него решительный, но вряд он один сможет защитить нас всех от них. Бросаю робкий взгляд на дверь больницы, в надежде найти там папу или Макса. Но никого из наших нет. Все происходит практически бесшумно.
— Лучше меня поцелуй. — звонкий голос женщины рассеивает туман, притягивая все взгляды к себе. Селена с неестественно бледным лицом двигается в нашу сторону. Она поминает героиню блокбастера: в белой майке и чёрных джинсах, удерживает в руках маленький пулемёт. — в задницу. Руки вверх, Сука!
Для убедительности она спускает курок, очередь проходится у самых ног. Он дергается и примирительно поднимает руки, глядя на неё с нескрываемой злобой. Лицо перекашивается. Сейчас он становится совсем непохожим на Беса. Трус.
Окружающие нас мужчины тоже замирают.
— Майлз, садитесь в машину. — хладнокровно говорит Селена. Меня поражает ее смелость. — Вам нужно ехать.
Крёстный оглядывается на нас и потом смотрит на неё, кивает, соглашаясь со своими мыслями и запихивает меня в машину. Я пытаюсь сопротивляться, не желая оставлять ее тут одну. Она не справится с ними со всеми. Не сдерживая, своего внутреннего негодования и порыва, кричу:
— Макс!
Мой истошный вопль приводит всех в движение. Мой голос, наверное, слышала вся Москва. Необдуманный поступок. Но разве мы можем оставить Селену здесь одну?
Крестному удается все же запихнуть меня в машину и захлопнуть в дверь. К машине кидается несколько парней, но Селена просто стреляет в них, отбрасывая от машины. Они валятся под колёса.
