спросила я
— Так даже лучше! Я думал, что придётся городить огород — ответил папа.
— А ещё вам пригодится вот такая лампа. Тогда и со светом не нужно будет возиться. — вставил продавец.
— Хм. — задумался на секунду папа. — Хорошо, пусть будет и лампа.
Купив и лампу и штатив на струбцине мы вышли из магазина и я попыталась было завернуть к автобусной остановке, но папа остановил меня.
— Мы не домой? — спросила я
— Нужно же собрать тебе листьев для гербария и заодно зайти в магазин за яблоками.
— Но я не люблю яблоки! Ты же знаешь, я их не люблю!
— Я хочу яблоко. Это для меня. — успокоил меня он.
Домой мы шли пешком. Был тёплый октябрьский день, я собирала листья от разных деревьев, а папа называл мне их.
— А это что за лист?
— Эм… Клён?
— Ну, папа! Как так можно?
Я знала, что папа притворяется, но мне очень нравилась эта игра.
— Ну тогда… дуб?
— Какой дуб? Каштан! Ты разве не видишь? — строго говорила ему я.
— Какая ты у меня умная! Без тебя, Светлячок, я не смог бы разобраться!
— Ну а этот лист?
— Этот уже точно дуб!
— Как можно назвать это дубом?! Это же клён!..
Около дома мы зашли в продуктовый и папа купил себе яблок.
— Я не люблю яблоки! — повторила я.
— Я сам их съем! — снова успокоил меня папа.
Дома он поставил в углу стул и прикрутил к его спинке струбцину штатива. Повесил фотоаппарат и отрегулировал его так, чтобы объектив смотрел прямо на стул.
— Что это будет?
— Тащи куклу, попробуем! — скомандовал папа.
Я принесла маленького пупса. Папа поставил его на стул, сделал фотографию. Потом подвинул его и сделал новую. Сняв кадров двадцать он скопировал их все в компьютер и склеил их все в мультик.
— Вау! — воскликнула я, глядя на неуклюжие движения моего пупса на экране.
— А теперь вместо куклы мы поставим сюда вот эту кружку с землёй и положим в неё семечко.
— А где мы возьмём семечко?
— Из яблока. Для того мы их и купили.
— И что дальше?
— А дальше, каждые четыре-пять часов нужно снимать одну фотографию. Гасить лампу мы вовсе не будем. И через месяц у нас будет видеофильм.
— Фи! — закричала я — Я не хочу через месяц! Я хочу сейчас!
— Через месяц это будет очень интересный фильм. Вот увидишь! — пообещал мне папа.
Я плохо помнила как прошёл этот месяц. Иногда я вспоминала о фотоаппарате, подходила к стулу и щёлкала затвором. Чаще я забывала о нём, но папа напоминал мне.
— Светик, сегодня ты ещё не делала фото.
— Па, сделай сам!
— Тогда Галина Алексеевна поставит пятёрку мне, а не тебе!
— А кто ей расскажет?
— Я. Врать ведь нехорошо. Иди, нажми кнопку!
Я вставала и снимала кадр.
Внизу, под объективом почти ничего не менялось.
Зелёный росток показался только через десять дней. Папа уже считал, что он не появится и придётся посадить другое семечко. Ещё через пару недель два слабеньких листика достигли сантиметров трёх в высоту.
Щёлканье затвором фотоаппарата стало для меня какой-то трудовой повинностью. Я уже не помнила зачем это нужно и кому. Всё изменилось, когда папа позвал меня и, усадив на колени, вместе со мной начал монтировать фильм.
— У нас уже около сотни кадров. Можем посмотреть что получается. — сказал он.
Я сидела и скучая смотрела на экран. Земля. Чёрно-коричневая земля. Сперва она начала шевелиться. Будто кто-то пытается из под неё вылезти. Этот кто-то делал попытки очень долго. Он мучился, расталкивал кусочки земли и наконец, отодвинув последний тяжёлый комок высунул зелёный носик и… замер, будто запыхавшись.
Глядя на это, я поняла, что мы очень глубоко закопали это семечко, что ему было очень трудно добираться до поверхности. Выбравшись наружу оно отдыхало! Потом, собравшись с силами полезло дальше, выше. И… фильм кончился.
— Ему было тяжело! — сказала я.
— Да, видишь сколько он отдыхал! — согласился папа
— Оно живое!
Мне говорили, что растения живые, но по настоящему я поняла это только тогда, сидя у папы на коленях, глядя в тот фильм, который он собрал из кадров, которые я снимала…
Я забыла зачем мы всё это начали. Вернее мне стало это неважно.
Я продолжила снимать кадр за кадром вплоть до самой весны. Росток превратился в несколько веточек. А в какой-то момент он стал таким большим, что фотоаппарат даже пришлось переместить на другой стул.
Раз в пару-тройку недель мы с папой монтировали новый, всё более длинный фильм. В правом верхнем углу каждого кадра папа стал подписывать номер дня, в который он был сделан и наблюдать за развитием моего яблока стало ещё интереснее.
Весной мы пересадили этот росток на улицу. Я ходила мимо него в школу. Всякий раз, встречаясь с ним, я здоровалась. Когда учебный год кончился, то я стала приходить к нему просто так. Летом, в сухие дни я выходила с баночкой и поливала его.
А потом папе пришло назначение в другой город и мы уехали. С тех пор я не видела моё деревце. Вернее нет. Я до сих пор часто вижусь с ним, но во сне! Теперь оно должно быть стало большим и каждую весну покрывается красивыми белыми цветами.
…
— Зачем мне это воспоминание? — спросил кмэл. — Для чего ты мне его показал?
— Воспоминания из детства самые приятные. — ответил я. — Я хотел поделиться с тобой чем-то хорошим.
— Но я же вижу и знаю, что у тебя была цель. Какая?
— Когда я услышал тебя, я понял что ты несчастно. Я хочу украсть одно из твоих семян и посадить где-нибудь, где его не смогут изменить. А может быть не одно.
Ты же видело, что яблоко мы с папой не изменяли. Просто вырастили. Мы не эльфы, поэтому я не собираюсь изменять твоих детей. Мне просто хочется сделать это для тебя.
— Но зачем? Зачем это тебе?
— Не знаю. — честно ответил я — Мы, люди, не всегда можем объяснить свои поступки. Я услышал твой шёпот и мне захотелось помочь тебе. Я могу взять одно или несколько семян, отвезти их подальше от эльфов и посадить. Когда они вырастут ведь никто не сможет их изменить. Я правильно понимаю?
— Чтобы моё семя проросло, ему нужно дать маны и синевы.
— Я смогу найти это для тебя. — ответил я. — Но получается… я только сейчас до конца понял твою беду!
— Что ты понял? — спросило дерево.
— Ты говорило, что семена прорастут и их убьют. Но,
