сообщит мне, если попадёт в затруднительное положение. Будем спасать. — ответил я. — Надеюсь, она сама отобьётся.
— Всё. Больше я ничего не могу узнать. Кажется, я по всем нитям прошла.
Я разлил вино по бокалам. Подал бокал Коре.
— Так как они нашли пластинки?
— Компьютер! Его тоже нужно астрально прикрывать. Ну что, пойдём посмотрим на кмэл? — Кора встала.
— Вам завернуть ваши цветы? — спросила официантка.
— Нет, он купит мне новый букет. — Капризно сказала Кора. — Ведь ты мне купишь другой?
— Конечно! Сейчас же!
— Сейчас мы пойдём гулять, я не хочу сейчас. Потом!
— Потом так потом.
Я расплатился за ужин и мы вышли на площадь.
Часть 9. Космик и зомби
Детство
У меня была мысль, что я сделаю четыре миллиарда ядер CPU и с их помощью сплету память моего компьютера. Но если разложить количество задуманных ячеек памяти на эти четыре миллиарда ядер, то получится, что каждое ядро должно сплести 2^96 ячеек. Совершенно очевидно, что ни о каком разумном сроке построения такой системы речи вести не получится. Орион-128 будет создаваться миллионы если не миллиарды лет.
После того, как я сделал четырёхядерный прототип, я сразу же протестировал его работу, отладил на нём часы и… задумался.
Выходов из ситуации немного. Первый вариант — каждое ядро моего CPU плетёт 16-128, ну в крайнем случае 1024 ядер CPU и столько же ячеек памяти. Ядра, вступившие в работу в начале, конечно сплетут больше, но в среднем, получается, чтобы сделать компьютер за разумное время соотношение ячеек и ядер нужно брать приблизительно таким.
Второй вариант — компромиссный. Сплести 4 миллиарда ядер, а затем оставить 2 миллиарда ядер вечно плести ячейки памяти. Один CPU сейчас плетёт одну ячейку памяти около 40 секунд. Это с учётом всей инфраструктуры: селектор адреса и так далее. Получается, что два миллиарда CPU будут плести приблизительно 50 миллионов ячеек в секунду. С учётом того, что у меня пока нет даже ни одного компилятора или интерпретатора с какого-либо языка программирования, то я конечно не скоро смогу догнать растущий на четыре терабайта в сутки предел-ограничение по памяти.
Но, с учётом того, что я буду программировать один, ну максимум Кора и конструкты в чём-то помогут, то программировать буду неоптимально. И, например, алгоритм сжатия видео я вряд ли напишу самостоятельно. А видео, я, разумеется, собираюсь и писать и обрабатывать. Вполне может оказаться, что памяти когда-нибудь станет не хватать.
В общем я подумал-подумал и решил, что пусть Орион-128 имеет 2 в 128 степени ядер CPU. Одно ядро, плюс одна ячейка памяти расчётно строится у меня за двадцать пять минут. Таким образом, весь компьютер может быть построен за двое с хвостиком суток! Что интересно: регистровой памяти в таком компьютере будет существенно больше чем просто памяти!
Решив двигаться в этом направлении, мы с Корой засели за доделку перфокарт (я продолжаю называть это перфокартами).
Мы доработали управляющий регистр каждого CPU и сделали по аналогии с шиной данных ещё одну шину, позволяющую любому CPU обратиться к управляющему регистру любого CPU: так можно остановить или запустить программу на другом процессоре. Добавили в каждый CPU регистр работы со стеком, а так же команды перехода по относительному (плюс-минус указанное количество ячеек) адресу. Теперь любой кусок программы, можно свободно копировать в другое место и от этого она не перестанет работать.
Сборку компьютера мы решили совместить с программой “озеленение острова в океане”. Информацию об этом острове нам передал Кмэл, с которым, у нас наладились пусть не дружеские, но доверительные отношения.
На следующий день, после того, как мы услышали шёпот кмэла, мы делая вид, что продолжаем осматривать достопримечательности, дошли наконец до этого умного дерева ногами. Я не смог найти ничего плохого в линиях будущего от того, что мы попытаемся поближе пообщаться с кмэлом, поэтому мы не сильно опасались прямого контакта с ним.
— Привет! — послал я дереву мысль-эмоцию, в которую Кора добавляла нежности и теплоты.
— Это снова ты? — спросило дерево с опаской.
— Да, хочу рассказать тебе случай из моего детства. Может быть тебе понравится.
— Зачем мне это?
— Разве тебе не хочется иногда как-то скрасить свою жизнь? — спросил я. — Когда людям скучно, они общаются друг с другом. Неужели у тебя не возникало иногда желание узнать что-то новое или познакомиться с кем-то?
— Я вижу, что вы от меня что-то хотите. Что?
— Вчера мы почувствовали что ты несчастно. Мы хотели бы помочь тебе, подружиться с тобой. — Отправила мысль Кора.
— Теперь вас снова несколько, но это не сознания одного существа. — прокомментировало дерево свои ощущения.
— Нас двое. — сказал я
— Что ты хочешь мне рассказать?
— Хочу показать тебе свои воспоминания. Я загляну своим сознанием в твоё, а ты смотри, хорошо? Я не буду пытаться нанести тебе вред, обещаю!
— Интересно. — сказало дерево.
Я открыл ему своё сознание и стал вспоминать.
…
Я — маленькая девочка. Я вернулась из школы и швырнула портфель на пол. Бросая, я хотела, чтоб звук его падения был как можно более громкий. Чтобы папа обязательно обратил на это внимание.
— Привет, Светлячок! — Папа обнял меня и посадил на колени. — Ну как прошёл день?
— Плохо! — Капризно скривилась я. — Галина Алексеевна сказала: “я вижу, что дневник погоды вы заполняете от фонаря”. А ещё надо было листья для гербария собрать, но ты вчера работал и мы не пошли. Будет двойка!
— Было бы из за чего расстраиваться! — папа погладил меня по голове — Сегодня же сходим и соберём этот гербарий. Не волнуйся… — он задумался на минутку — А хочешь мы сделаем такое, что Галина Алексеевна тебе и в четверти пять поставит и в году тоже?
— Что?
— Мы снимем таймлапс! Знаешь что это такое?
— Нет. — ответила я.
— Это такой видеофильм, который состоит из отдельных кадров. Где наш фотоаппарат? Тащи его сюда!
Пока я бегала в другую комнату, папа полез за инструментами, достал их и стал раскладывать на полу.
— Это зачем? — спросила я.
— Вот это подойдёт. — сказал он, вертя в руках странную штуку с винтиком.
— Что это?
— Струбцина. Ей мы прикрутим штатив к стулу, чтобы даже случайно нельзя было его сдвинуть.
— А где мы возьмём штатив?
— А сейчас пойдём и купим, одевайся! — скомандовал папа.
Мы вышли из дома, сели в автобус и проехали несколько остановок до магазина фототоваров. В нём папа выбрал недорогой штатив с уже приделанной к нему струбциной.
— Получается, наша струбцина не нужна? —
