— Но ректор говорил, что портал здесь где-то рядом?
— Это экстренный, всей каретой мы в него не пройдем.
Кошусь на вроде бы уже не умирающего мужчину.
— Ладно, — киваю, и Джеймс пропадает из вида.
Карета трогается.
Быстро разматываю непонятную, пропитанную чем-то липким ткань и аккуратно прикладываю к ранам.
— Перевернитесь на бок, пожалуйста, — тихо прошу, и ректор тяжело переворачивается.
Повторяю то же самое с ранами с другой стороны.
— Вы как? — в первый раз спрашиваю, уже не боясь услышать ответ.
— Жить буду, — усмехается мужчина и внезапно ловит мою руку, крепко сжимает холодными пальцами и укладывает себе на грудь.
— Теперь, надеюсь, вы понимаете, что не надо связываться со змеями? — не могу не сказать, чувствуя, как за отступающей паникой приходит злость на его глупость и самонадеянность. — Это вам не открытая война, где вы можете задавить своей силой, в подпольных играх мы всегда сильнее любого представителя любой расы!
— И что же совсем не связываться? — ректор грустно улыбается. — Даже с тобой?
— Даже со мной, — говорю чисто из вредности и шмыгаю носом от переизбытка… соплей.
— Ты что, плакала? — улыбка пропадает с лица ректора будто ее и не было. Он даже немного привстает.
— Мы же уже как-то выясняли, что я не плачу, — делано сурово хмурю брови. Почему-то очень не хочется признаваться, что я плакала из-за него.
— Астра, прости меня, — мужчина тяжело опускается обратно, — я повел себя как последняя сволочь, заставив тебя воевать против своих. Я понимаю, насколько это было для тебя сложно, и очень сожалею, что взял тебя с собой. Больше этого не повторится.
Что?! То есть он думает, что я плакала из-за того, что мне пришлось сражаться со своей же расой, а вовсе не из-за того, что он тут чуть не умер у меня на руках? Хотя что-то в этой версии есть, конечно… так, стоп.
— Что значит не повторится?! — почти взвиваюсь. — Вы что, опять к змеям сунетесь?! Да еще и без меня?!
— Боитесь, что ваш объект охоты сожрут конкурентки? — ректор через силу усмехается.
Соплю.
Мне совсем не хочется говорить, что он никогда и не был для меня просто «объектом охоты», и что переживаю я за него, а не за собственную змеиную гордость.
Обойдется.
Ну потому что… гордая, да.
— Астра, посмотри на меня, — ректор сильнее сжимает руку, которую недавно взял в плен. — Я буду осторожен, и в дальнейшем постараюсь не допустить лишних жертв среди твоей расы, обещаю. В конце концов, я отвечаю за правосудие, а не за необоснованные казни. Но какими бы причинами ты ни руководствовалась сегодня, меня очень, бесконечно тронуло то, что ты осталась на моей стороне. Признаться, я никак не ожидал, что при прямом столкновении ты не отступишь, а нападешь на своих. Спасибо тебе, и спасибо за то, что дважды спасла мне сегодня жизнь. А что касается твоей охоты… скажи, что является критерием ее завершения? Что считается для вас победой?
— Хотите узнать, чтобы позволить мне выиграть? — грустно усмехаюсь.
— Нет, — говорит ректор, и я удивленно вскидываю голову, — хочу узнать, чтобы никогда этого не сделать.
Тишина.
Я шокировано молчу, а ректор, не мигая, смотрит в потолок. На всякий случай тоже на него посмотрела, но вроде бы там ничего интересного.
Что является критерием завершения охоты? Согласно многим слухам, змеи оставляют своих жертв в покое после публичного признания в любви и проведенной с ними страстной ночи. Но на самом деле, главный критерий успеха — внутренняя победа. Признание объекта, прежде всего, самому себе, что он сдался и готов ради своего охотника на всё. Спать с ним при этом вовсе не обязательно.
— А почему вы этого хотите? — спрашиваю охрипшим от волнения голосом.
Ректор долгое время молчит, и я уже начинаю думать, что не ответит, когда…
— Я не хочу, чтобы ты уходила. — Звучит тихий шепот. — Как представлю, что буду возвращаться в академию без надежды встретить там тебя, услышать твой смех, увидеть лукавую улыбку, наблюдать за твоими выходками, сражаться с острым язычком… так понимаю, что перестану возвращаться туда вовсе. Я не хочу представлять свою жизнь без тебя, Астра. Так что скажи мне свои критерии. Чтобы видеть тебя рядом я оттяну их так далеко, насколько это вообще возможно. А за выигранное время сделаю все, чтобы после их свершения, ты больше не захотела никуда уходить.
Сглатываю, наконец осознав, что смотреть в поток это действительно очень интересно.
Смотрю.
Ректор этого не понимает, но сказанных слов достаточно. Моя первая в жизни охота с этого момента официально завершена.
— Астра? — ректор словно почувствовав что-то, требовательно посмотрел мне прямо в глаза.
— Что? — натянуто улыбаюсь.
— Что нужно сделать, чтобы завершить охоту?
Секунда.
Другая…
Смотрю на него такого красивого, сильного, с темной прядкой волос на бледном лице, падающей на холодные серые глаза, напоминающие зимнюю стужу. Такой он вредный и противный, местами невыносимый, но…
- Ночь любви, — криво улыбаюсь. — Вы же наверняка слышали.
Ректор еще пару минут требовательно вглядывается в мои глаза, а затем облегченно падает обратно на скамейку.
— Я думал, это миф.
— Как видите, даже некоторые мифы бывают правдой.
Больше мы не разговаривали. Почти сразу после моих слов, успокоенный, ректор впал в беспокойный, но здоровый сон. Еще через десять минут карета наконец прошла сквозь арку стационарного портала, и мы оказались на территории академии.
Оставив мужчину на попечении блондинистого друга, неспешно двигаюсь в сторону общежитий, чувствуя, как развязываются путы древней магии змеиной охоты. Больше мы с ректором не связаны, магия получила свою плату, и ничего здесь больше меня не держит. Но казавшаяся в начале ненавистной учеба, жизнь в старой общаге, друзья, которые завелись против моей воли — всё это вдруг перестало быть невыносимым. Наоборот, я больше не представляла, как вернусь домой к своим соседским лягушкам и снова начну праздную жизнь обычной молодой змейки. Жизнь леди Шерон, а не Астры.
