Кинулся Волос, разевая лютую пасть, готовую поглотить ивсадника, и коня:
– Снова в семьдесят семь цепей закуём!
Только расхохотался Перун. Прокатился его смех до самойИсподней Страны. Вздрогнули в морозных снегах души Людей, запятнанныебесчестьем и не удостоенные ирия: им показалось, мучитель-мороз началослабевать. Ударила синяя молния, и вдребезги разлетелся змеиный зуб, мёртвыйклык, сонный ледяной гвоздь. Перекувырнулся Змей в воздухе, замотал головой,закричал. Закричали от ужаса Морана и Чернобог. Со всех ног кинулась злобнаяведьма ловить грязным подолом осколки разбитого зуба. А Чернобог выпустил изпещер Змеиху Волосыню, семерых Змеевичей и Змеевну:
– Летите!
Кинулась Волосыня мужу на выручку, дети набросились наПерунича и Людей. Но те готовы были к отпору. Ясным пламенем вспыхнули золотыетурьи рога, отбросили первую налетевшую тварь. Кий со Светозором подожглисмолёную паклю на стрелах, метнули встречь стае жаркий Огонь, не думавшийгаснуть и под дождём. А храбрые девки-красавицы показали Змеевне тяжёлыекузнечные клещи – и та с визгом кинулась наутёк.
Трижды через всё поднебесье прокатывалась неистовая гроза.Вновь и вновь настигала секира Змеиху и Змея, чья ледяная броня растаяла подструями ливня. А внизу ликующе звенели ручьи, падая в озёра и реки, с гуломтрескался набухший, истончившийся лёд. Люди закрывали уши руками, чтобы неоглохнуть от грома, испуганно выбегали во дворы – и тут замирали, вдыхаяневедомые запахи Земли и мокрого весеннего леса. Пылали над головами грозныетучи, сполохи молний озаряли небесного всадника и туши корчащихся, бегущихчудовищ…
Змея долго выручал огненный палец, отнятый когда-то упленного Бога Грозы: отшибёт золотая секира когтистое перепончатое крыло, онподхватит его, чиркнет – и приросло накрепко. Отлетит хвост – он и хвост тотчасприживит. Но вот размахнулся Сварожич, и гремучая молния начисто срезалаукраденный палец, и палец полетел вниз, сверкая, как звезда в темноте. Волос иВолосыня вдвоём метнулись вдогон, но прежде них подоспел огромный орёл, схватилпалец и принёс прямо в руки Богу Грозы. Это Перунич решился испробовать подарокотца, да и подсобить чем возможет.
Сказывают, Волос пытался спастись, укрывшись под камнем, номолния в прах разбила валун. Тогда Змей спрятался за стволом могучего дуба,надеясь, что своё дерево Перун пощадит. Не пощадил – расколол, разнёс в мелкиещепы, и дуб запылал. В отчаянии кинулся Скотий Бог назад к Железным Горам июркнул, съёжась как мог, за спину кузнеца Кия. И точно – остановиласьзанесенная секира… но не оплошал и кузнец: железными пальцами схватил Змея зашиворот и держал, пока не подоспел сам Бог Грозы.
Змеевичи уже сидели рядком под присмотром отважных девчоноки Светозора, не спускавшего с них глаз. Змеево племя было гораздо на одноговсемером, а теперь – хоть жалей их, присмиревших. Но оказалось, жалеть былорано, самую последнюю пакость они ещё не свершили. Стоило Перуничу ступитьназемь и сбросить долой орлиные перья – Змеёныши разом перекувырнулись иприняли его облик, да так, что по глазам только отличишь. Обступили внука Небасо всех сторон, загомонили:
– Он наш! Он с нами рос!
– Он брат наш молочный! Одни кормилицы нянчили!
– Он сын Змея, а не Грозы! Признаешь его своим,признавай и нас всех!
И лишь один голос тихо промолвил:
– Бей, отец. Лучше твоим сыном умру, чем жить с нимибратом.
Стиснул зубы Перун… поднял руку, и полыхнула секира, метнуласмертельное синее пламя. Ахнули Киевичи, в ужасе закричала Светлёна…Рассыпались оборотни на множество земляных червей и ядовитых крохотных гадов, аПерунич остался стоять, как стоял. Разве могла отцовская молния причинить емувред?
Змей со Змеихой проливали горькие слёзы: осталась у них однамладшая дочка, и та невесть куда убежала. Что ж, сами виновны.
– Как поступишь с ними, отец? – спросил Перунич,обнимая Светлёну.
– Пусть живут в Исподней Стране, – ответилПерун. – Пусть владеют богатствами подземелий, мне они ни к чему. Пустьтаскают золото тем, кто жертвует яйца и молоко. Пусть помогают растить хлеб ихолить скотину. Но если я ещё раз увижу их в небесах…
– Клянёмся!.. Клянёмся!.. – в два голоса закричаличудовища.
Говорят, впрочем, Змеиха всё-таки не сдержала данного слова,и Бог Грозы поразил её уже без пощады. Вот, стало быть, откуда появилось наНебе созвездие Волосыни. Змей же Волос до сего дня живёт в глубоких пещерах, иему по-прежнему молятся о богатстве, о приплоде скота и об урожае. Недаромвыросший хлеб называют Волосовой бородой и последний клок всегда оставляют,чтобы на другой год лучше росла. Однако поскольку борода эта рыжая, столь жечасто её прозывают Перуновой, и справедливо. Ещё сказывают, Волос теперь всёбольше ходит на двух ногах и в одежде, как человек. И лишь изредка сновапримеривает змеиные крылья, отваживается выглянуть из надоевших пещер. Тогдаудары страшного грома сотрясают небесные своды, пока секира Перуна не загонитЗмея обратно, а с ним и разную нечисть, выбравшуюся за добычей. Вот почему такчист воздух и так легко дышится после грозы.
Но всё это было потом.
Рассвет
Молния за молнией обрушивались на Железные Горы, и горы глухостонали, раскатываясь ржавыми глыбами. Чернобог и злая Морана кинулись в тайныйлаз, думая достичь Кромешной Страны и там отсидеться. Но пока они отталкивалидруг дружку, спасая каждый себя, секира Перуна намертво заклепала крысиный лазсперва впереди них, а после и сзади.
– Выпусти нас! – раздавалось из глубины. –Выпусти! Пожалей!
– А вы мою жену и брата жалели? – ответилПерун. – А сына маленького? Будете сидеть, где сидите. Не ходить большевам по Земле, не поганить её своими следами.
И вот рухнули последние скалы, растворились не знавшие светапещеры, выбежали из тех пещер несчастные полонянки – совсем молодые и те, чтоуспели состариться за тридцать лет и три года в неволе. Но неподвижно, покрытыенетающим инеем, стояли белые кони, впряжённые в солнечную колесницу. Бездельнолежал потускневший, покрытый пятнами золотой щит. И ни молния, ни огненныйпалец не смогли пробудить Даждьбога и Богиню Весны, вмурованных в лёд.
Тогда из глубокого подземелья, где были заперты Морана иЧернобог, послышался злорадный смешок.
– Только мы – повелители Смерти! Только мы можемпробудить тех, кого погрузили в сон. Выпусти нас, Перун. Отдашь половину Земли– так и быть, получишь жену и брата назад.
Перун ничего им не ответил. Он глядел сквозь лёд на замученнуюжену, и рядом стоял сын, которому она всё же сумела шепнуть на ухо имя отца.
Зоря и Светозор преклонили колена перед могилой Даждьбога…
– Я бы запрягала ему коней, если бы он поднялся, –молвила Зоря и заплакала. – Такие не должны умирать!
