– Милорд, – сказал Шивалль. – Я знаю, кто эта женщина. Ходят слухи, что она оказывает огромное влияние на плащеносцев. Возможно, даже догадывается о том, где они скрываются. Позвольте мне вытрясти из нее все, что она знает.
– Не нужно, толстяк, – усмехнулась Швея. – Я и сама расскажу вам все, что вы захотите узнать. И все, что давным-давно хотели узнать.
– О чем это ты? – удивленно спросил герцог.
– О том, где находятся плащеносцы, – просто сказала она, стряхивая пыль с рукава.
– Хорошо. Так где же они?
– А-а! – Она погрозила пальцем. – Тебе придется за это заплатить. Не так уж и много – вполне умеренную плату, которую, уверена, ты осилишь.
– Чего ты хочешь? – спросил герцог.
– Мелочь, – ответила Швея. – Всего-то расторгнуть Завет, который вы, прекрасные герцоги, заключили с королем: меня он всегда раздражал. Вы не можете убить меня, я не могу убить вас… Если расторгнете его, я буду вам только благодарна.
Герцог запрокинул голову и расхохотался.
– Завет? Женщина, а ты не думаешь, что этот Завет нарушался уже множество раз? Как ты думаешь, что я собираюсь с тобой сделать, когда ты расскажешь мне, где находятся плащеносцы? Не бойся, старуха. Завет давным-давно расторгнут, окончательно и бесповоротно.
– Великолепно, – сказала она и повернулась к Шиваллю. – Видал? Совсем нетрудно.
Шивалль бешено стрелял глазами, пытаясь понять, что происходит.
– Тогда скажи нам, старая глупая корова. Скажи, где плащеносцы, если ты знаешь.
Швея подняла взгляд на герцога и улыбнулась.
– Так вот же они.
А затем она прокричала в небеса одно лишь слово, так громко и четко, что оно, должно быть, навсегда отпечаталось на коре деревьев:
ОТВЕТ
Сначала лишь эхо разнеслось по округе, но затем снизу раздался грохот и облако пыли поползло вверх по склону.
– Кони, – определил Брасти. – Сотня или больше.
Сначала я увидел Чудище, бегущую впереди пыльного облака: копыта ее сотрясали землю. А затем из облака появились они, мой давний сон наяву, сотня плащеносцев верхом, с клинками наголо и боевым кличем на устах.
– Говорила же, – повернулась ко мне Швея, коварно улыбаясь, – я знаю, где находится каждая нить и куда она ведет.
– Но как?
– Герцоги сделали все, чтобы найти и уничтожить плащеносцев. Каждого они знали в лицо и по имени. Пока герцоги искали способ убить вас всех, я разыскала новых плащеносцев и обучила так, как надо. Должна признаться, понадобилось немало времени, чтобы собрать их. Проклятый болван Пэлис. Король мог бы создать из вас мощное войско, и что он сделал? Развеял его на все четыре стороны. Но я основала свой орден плащеносцев, и теперь все будет по-моему.
В отряде герцога было в пять раз больше людей, чем в нашем, но всадников ему не хватало, поэтому войско оказалось не слишком боеспособным. В основном оно состояло из призванных на военную службу стражников, которых он провел Восточным перевалом, чтобы сразиться с герцогиней Херворской. Когда они увидели атакующих магистратов, то едва не разбежались в разные стороны.
– Убить ее! – вскричал Шивалль. – Всех их убить!
Но я уже держал наготове рапиру – мы с Кестом и Брасти тут же отогнали пикейщиков от Швеи и окружили ее, защищая от любого, кто вознамерится исполнить приказ Шивалля.
Капитаны кричали на своих людей, заставляя их встать в строй, и как только воины повиновались, Шивалль уговорил герцога отойти в тыл.
– Я тебе показала! – хохотала за нашими спинами Швея. – Я вам всем показала!
Я обернулся – на Швею страшно было смотреть. Лицо ее кривилось от страха, радости и ярости одновременно, она раздирала на себе одежды и кричала в небо:
– Вы отобрали его у меня! Отобрали последнее, что у меня было! Вот… Вот вам мой ответ! Мой ответ!
Швея вдруг начала вращаться и танцевать – полунагая, обезумевшая старуха, – а вокруг нас разгоралась битва.
– Мой мальчик, – безумствовала она. – Мое дитя! Вы отобрали его у меня!
– Святые угодники, что это с ней? – спросил Брасти.
Что-то всплывало у меня в голове: мысль, воспоминание, осколки увиденного, то, о чем я когда-то праздно размышлял. Все вдруг начало обретать ясность. Неужели это в самом деле возможно?
– Думаю, что она его мать, – сказал я, и вся горечь этого мира затопила мою душу. – Наверное, это мать короля!
– Но как? – Брасти уставился на Швею. – Греггор бы никогда… Ты только погляди на нее!
Кест перебил его:
– Да, погляди на нее, на ее лицо. Оно не всегда было таким. Кто-то… возможно, сам Греггор избивал ее, уродовал…
– Он выгнал меня, – прокричала она в ответ. А вокруг нас кружились кони, пыль и смерть. – Ему не понравилось знамение, которое было дано, когда родился наш ребенок, потому он избил меня и запер. Но я приняла это, потому что он позволял мне видеться с моим малышом. Даже когда Пэлис вырос и Греггор назвал сына слабаком, запер его в башне и выгнал меня, я не противилась, потому что все еще могла видеться с моим мальчиком. Приняла и то, что Греггор женился на этой глупой корове и родил второго сына, потому что я женщина, а мир принадлежит мужчинам. Этот мир принадлежал ему.
Она погрозила небу кулаком.
– Но я должна была ответить, поэтому приносила сыну книги и рассказывала истории. Я научила его думать.
– Плащеносцы, – с восхищением сказал Кест. – Это все она задумала. Она научила короля, сформировала его образ мыслей.
– С меня все началось, – рассмеялась она, полунагая и морщинистая, гордая женщина в лучах заходящего солнца. – Я должна была ответить им, поэтому создала вас. Подарила миру великого короля и правосудие.
И вдруг она начала рыдать, словно маленький ребенок, впервые нашедший мертвую птицу.
– Но они отобрали его у меня. Он хотел творить добро, а они забрали моего мальчика. Вот вам мой ответ! – прорычала она. – Когда они отбирают у тебя единственное, что есть в этом мире, им нужно отвечать. Иди! – сказала она, схватив меня за ворот плаща. Безумные глаза, покрасневшие от слез, горели. – Иди и передай им мой ответ!
Кест и Брасти поймали коней, принадлежавших павшим, и оседлали их. Чудище ткнулась мне в руку огромной мордой. Меня не нужно было приглашать дважды: я тут же взлетел на ее спину.
– Эй, герцоги, глупцы из глупцов! – закричала Швея. – Выходите и узнайте, что вам ответит женщина…
В голове не укладывалось то, что она сделала, но Кест привел меня в чувство.
– Поехали, – сказал он. – Я тоже готов им ответить.
