1942
– Ваша честь, – говорит Афродита со своего нового места у камина, где она сидит, вытянув ноги перед тлеющими углями. – Защита отдыхает.
«И правда, – думает Гефест. – Красиво отдыхает».
– Мы можем закончить этот фиктивный суд? – спрашивает Арес. – Все это перестало быть судебным процессом еще до того, как началось.
Аполлон наигрывает мелодию на своем пианино. «Лягушачьи лапки» Джеймса Сильвестра Скотта.
– Ты ничего не понял, – говорит он Аресу. – Единственным, кого здесь судили, был ты, Война. По результатам заседания ты был признан первоклассным чурбаном.
Взгляд Гефеста устремлен на Афродиту.
– Все беды, которые произошли в этих двух историях, – продолжает Аполлон, – на твоей совести. Потери Колетт. Травмы Джеймса. Травмы Хейзел. Даже несправедливости Обри ведут к войне, – он хмурится. – Из-за фанатизма, предрассудков, рабства и ненависти.
Арес величественно стоит, несмотря на золотую сетку, накрывающую его с головой.
– Он прав, богиня? – спрашивает бог войны. – Вы меня провели?
Афродита улыбается.
– Ты высказал интересную теорию, Аполлон, – говорит она. – Но не обольщайся, Арес. Видит Зевс, ты – в каждой бочке затычка, но эти истории не о тебе.
Облегчение Ареса быстро перерастает в раздражение.
– Просто отпусти меня отсюда, ладно?
– Предположим, я тебя отпущу, – говорит Гефест. – Откуда мне знать, что ты не оторвешь мне голову?
Голос Аида просто сочится властью и могуществом.
– Арес будет хорошо себя вести, – говорит Владыка Подземного царства. – Иначе, он будет отвечать передо мной.
Гефест разделяет сеть. Его брат выбирается из ловушки, сжимая кулаки. К богу войны возвращаются его неограниченные силы, и его вены набухают. Он с наслаждением делает глубокий вдох.
– Что ж, я ухожу, – говорит Арес. – Но прежде чем я уйду, – он колеблется и поворачивается к Афродите. – Богиня. Твоя история. Что случилось дальше, после того, как война закончилась?
Она озадачена.
– Дальше?
– С Джеймсом и Хейзел, – он пожимает плечами, как будто ему все равно. – С Обри и Колетт.
– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Афродита. – Они поженились. Разве это не очевидно?
– Обе пары, – говорит Аполлон. – Долго и счастливо.
– Ну, – говорит Аид, – я бы не использовал эти слова.
Арес хмурится.
– Почему нет?
– Жизнь никогда не бывает простой, – говорит Аид. – В частности, война. Та война, что разворачивается прямо сейчас. Скоро их сыновья достигнут призывного возраста.
– Правда? – Арес выглядит довольным. – Хорошо. Два поколения в бою. Я буду присматривать за ними.
Аид замечает напряженный взгляд Афродиты.
– Куда дальше, Арес? – спрашивает он.
Бог войны начинает считать.
– Мне нужно посетить Тихоокеанский театр военных действий: хочу посмотреть, как развиваются события, – говорит он. – Но потом, моя дорогая, я вернусь на Олимп и буду ждать тебя.
– Хорошо, – отзывается Афродита.
Аид с любопытством смотрит на нее.
Арес исчезает с грохотом, похожим на выстрел Парижской пушки. Лицо Гефеста почти незаметно расслабляется. Его вдох звучит так, как будто все это время он задерживал дыхание.
Афродита поворачивается к своим свидетелям.
– Спасибо вам обоим, – говорит она, – что посетили нас этим вечером. И за ваш вклад в мою работу.
Аполлон кланяется, как пианист после концерта.
– Не стоит благодарностей, богиня, – говорит он ей. – Ни за что бы это не пропустил. Любовь и искусство идут рука об руку, как баритон и альт, краски и холст, как восход солнца и горящая атмосфера. В любое время, когда вы захотите рассказать историю – я принесу саундтрек.
Афродита посылает ему воздушный поцелуй.
– Спасибо, Аполлон, – она кивает в окно. – Восход зовет. Тебе лучше поторопиться.
– Знаешь, богиня, – говорит Аполлон, – мы должны сотрудничать. Может, поставим спектакль на Бродвее?
Гефест поворачивается к своей жене.
– А это хорошая идея.
От удивления Афродита лишь открывает рот.
– Я… эм…
– Я буду на связи, – говорит Аполлон. – Мы всегда можем обсудить идеи за обедом, – он подмигивает им обоим. – До скорого, вы двое.
Он уходит с восходом солнца.
Аид встает, и его черное кресло растворяется в воздухе.
