Если бы. Будь это правдой, Хэсине не пришлось бы со всем этим разбираться.
– Почему вы не пресекаете подобную торговлю? – резко спросила она у стража.
– Мы разгоняем торговцев и изымаем товары, но на следующее утро они появляются вновь, потому что… – Он осекся.
Потому что на такой товар был спрос. Неужели даже сейчас, когда все стены были завешаны листовками об оглашении королевского указа, большинство людей думало, что она обратилась в пепел?
– Поднесите меня к нему, – приказала Хэсина.
Когда ее паланкин приблизился к прилавку, люди упали перед ним на колени.
– Дянься!
– Д-дянься! – заикаясь, проговорил торговец.
Она оглядела лежавшую на земле фигуру. Это был человек лет тридцати, на вид крепкий и здоровый. Он выдержит, если она преподаст ему урок.
– Ты позоришь свое имя, извлекая выгоду изо лжи, – громко и четко произнесла она.
– Я-я соберу прилавок…
– Нет, оставь все как есть. Следи за ним, – приказала она стражу. – Если хоть кто-нибудь дотронется до его вещей, считайте это воровством. – Потом она повернулась к остальным. – Вы можете идти.
Они пожелали ей десять тысяч лет жизни и поднялись на ноги. Торговец попытался последовать их примеру.
– Стой. – Голос Хэсины прозвучал настолько похоже на голос ее матери, что она вздрогнула. – Разве я сказала, что ты можешь вставать?
– Н-нет, дянься.
– Оставайся в этом положении следующие четыре часа и размышляй о своих преступлениях.
– Поблагодари королеву за ее милость! – приказал страж.
Рот торговца захлопнулся.
– Б-благодарю вас за…
Она махнула рукой стражам, и они двинулись дальше. Хэсина не собиралась больше тратить на этого человека силы – они и так были весьма ограниченны.
Они направились в жилые кварталы. И снова Хэсина оказалась не готова к тому, что увидела. Сквозь толпу людей брел босой ребенок с длинным порезом на руке. Горожане и чиновники теснились в узких проходах и группами стояли под полукруглыми арками. Некоторые просили ее благословения, но многие просто продолжали начатые ссоры.
– Так ты думаешь, что я пророчица? – завизжала какая-то женщина. – Ты сам предложил пожениться и породнить наши семьи!
– Пожениться? – Мужчина сжимал в руках кухонный нож, и его удерживали только его же дети. – Забудь о браке! Я тебя сейчас убью!
Хэсина вмешивалась там, где могла. Но некоторые битвы уже были проиграны. У крепостного рва отряды линчевателей раздавали страницы, вырванные из «Постулатов», и выкрикивали свои суждения. Некоторые из них относились к Хэсине. Она либо тайно поддерживала преступников, либо строила заговор с наследным принцем Кендии, либо делала и то, и другое, и еще десяток разных вещей. Кем бы ни была эта королева, она оставила Хэсину далеко позади.
– Не вмешивайтесь, – предупредила она стражей. Им нужно было двигаться вперед. Однако, когда они оставили крепостной ров позади, Хэсина сжала зубы так, что они заскрежетали. Мышцы ее лица болели – она устала поддерживать маску безразличия.
Когда они добрались до Восточных ворот, она едва не потеряла над собой контроль. Под аркой моста, словно кисточки из ниток, раскачивались три тела. На одном виднелись сильные ожоги. Два других были изрезаны до неузнаваемости.
Один пророк.
Двое сочувствующих.
Эти люди ничем не отличались от нее самой. «Ты заслуживаешь такой же судьбы», – говорили Хэсине их изуродованные лица.
В ее горле заклокотали гнев, печаль и страх.
– Снимите их.
Пока стражи перерезали веревки, вокруг собралась толпа.
– Пусть бы повисели подольше! – выкрикнул какой-то старик. Остальные горожане бурно его поддержали, но все-таки последовали за паланкином. Они направлялись к террасам.
Вокруг Пионового павильона их уже ждала толпа. На многих людях были белые ханьфу с черными манжетами и воротниками – форма студентов, в том числе и тех, которые собирались сдавать экзамены для поступления на государственную службу.
– Дянься! – закричали они. – Дянься! Дянься!
Хэсина приказала, чтобы паланкин опустили, и вышла наружу.
– Дянься! – Люди вытягивали шеи, чтобы увидеть ее. – Дянься!
Стражи начали оттеснять народ, но Хэсина жестом остановила их и подошла к девушке, стоявшей в первом ряду.
– Как тебя зовут?
Девушка моргнула, а потом сложила ладони и склонила перед ней спину.
– Моя фамилия Бай, а мое имя Юй-ци.
– У тебя есть любимая книга, Юй-ци? – спросила Хэсина, кивком головы указав на мешок, набитый увесистыми томами, который был перекинут через ее плечо.
– «П-постулаты», дянься.
Конечно. А какой ответ она надеялась услышать? «Убийцы сквозь века»?
– Почему же?
– Прошлое – неподвластный времени учитель, дянься.
– Подними голову.
Девушка послушалась, и Хэсина дотронулась двумя пальцами до ее виска.
– Твой ум – вот неподвластный времени учитель. – Затем она коснулась ключицы девушки. – И твое сердце. Необходимо пропускать прошлое через их сито, чтобы оно хоть что-то значило в настоящем.
– Бай Юй-ци запомнит ваши слова, дянься.
Спрятав ладони в рукава, Хэсина обернулась к стражам, и они сделали шаг вперед, чтобы помочь ей забраться в паланкин.
– Остаток пути я пройду пешком, – тихо сказала она.
Ее ноги все еще были слабы. Когда Хэсина добралась до ступеней террас, ее спину уже покрывал холодный пот. Но она все равно отказалась от помощи. Она знала, что иногда можно опереться на других, а порой необходимо выстоять в одиночестве.
Она подняла взгляд.
Ступени, тщательно подметенные накануне, уже припорошило свежим снегом. Императорские стражи в церемониальных нефритовых доспехах стояли вдоль лестницы, и темно-красные кисточки, прикрепленные к их пикам, развевались на ветру. Вверху маячил дворец. Он казался все больше и больше по мере того, как Хэсина, тяжело дыша, приближалась к верхней террасе. Наконец, взобравшись на площадку, она уперлась рукой в бок, сделала несколько глубоких вдохов и выпрямила спину.
Цайянь ждал ее там, как и обещал. Лилиан тоже. На ее подбородке виднелось пятнышко сажи, и, когда Хэсина бросила на нее взгляд, она едва заметно кивнула. Что бы ни случилось в этот день, родители Мэй и другие пророки выбрались из города. Они были в безопасности.
Сердце Хэсины наполнилось облегчением, и она почувствовала в себе храбрость, чтобы вынуть из рукава свиток с указом.
Она обратилась лицом к павильону. Люди казались крохотными под огромным небом, которое нависло над их головами и полнилось тучами, словно безграничное серое море. Воздуха у них было предостаточно, но все же стоило Хэсине открыть рот, как она почувствовала, что задыхается.
