1. Грейс
С террасы трейлера она наблюдала, как меняется свет над Долиной, солнце обжигало кожу, но она и не подумала передвинуть стул. Уже два дня она ничего не ела. Трижды собиралась позвонить Харрису, отговорить его, сказать, что готова к иным вариантам. Трижды представляла, как Билли лежит на столе в морге или в гробу и какое у него лицо. И оставалась сидеть на месте. Она помнила, как он впервые шевельнулся внутри нее и дальше как по расписанию, каждый вечер около одиннадцати. Как будто просто очень сильные удары сердца.
Он все никак не хотел рождаться. Она проносила его почти десять месяцев и после этого не могла больше забеременеть. Он будто знал, что станет единственным, больше она не вытянет; знал, что ей потребуются все внимание и силы, чтобы уследить за ним. Эти холмы, просторные пастбища, чистое небо – все это казалось сейчас таким нездешним и чужим, эта земля прежде была будто частью ее самой, но теперь это чувство бесследно растаяло. Эта земля никогда не изменится, и тут нет места любви и страданию.
Но она бездействовала. Ей ведь неизвестно, что именно задумал Бад Харрис. Да известно, конечно. Этот бродяга, бывший автомеханик, однажды уже пытался убить ее сына, а теперь намерен сделать это еще раз. Нет, ты снова врешь себе, ты и понятия не имеешь, что совершил этот человек и что натворил твой сын, но ты уже сделала выбор, и чья-то вина или невиновность не имеют больше для тебя значения. Прежде такое и помыслить было невозможно.
Она хотела только одного: чтобы Бад Харрис прямо сейчас убил того человека. Именно так. Она хотела, чтобы единственный человек, который видел, как ее сын что-то там сделал, чтобы этот человек был мертв. Или чтобы солгал, что он видел. Она хотела, чтобы тот был мертв, а ее сын – жив. И это единственная правда. Любая мать хотела бы того же. Да любой на ее месте.
Но я ведь ничего ему не сказала, я ни о чем не просила, я же не сказала прямо Баду Харрису: пойди и убей. Он сам принял решение. Опять врешь. Тебе и не надо было ничего говорить. Вы оба и без слов все понимали. И если Бад что-то сотворит с тем бродягой, это все равно как ты сделала это сама, своими руками. Нельзя перекладывать такую ношу на другого. Есть обстоятельство, которое ты предпочитаешь не замечать: тот тип пошел в полицию, а твой сын – нет. Но это твое нежелание не отменяет истины. Что вообще должен был сделать Билли, чтобы ты не желала смерти ближнему?
“Ты дошла до точки”, – произнесла она вслух. Все всё узнают. На прошлой неделе Калтрап, сосед-фермер, смотрел в упор, когда она проезжала мимо, и даже рукой не взмахнул, а ведь они знакомы с Эдом Калтрапом двадцать лет. Потому что Билли убил человека. Люди готовы простить вам многое, даже вашим детям готовы многое простить, но такое – нет.
Да, случившееся между нею и Бадом Харрисом предельно ясно, как если бы они все подробно обсудили. И всем остальным это будет так же очевидно. Ее выживут из города, а то и похуже. Все поняли, когда Бад Харрис выручил Билли из прошлой передряги, хотя вроде дело обстряпали по-тихому, но как-то оно вышло наружу. А нынешняя история – она даже представить боялась. Плевать. Пускай я, пускай кто угодно, лишь бы не он.
2. Айзек
Давным-давно стемнело, а он все шел и шел, весь день шел из Литтл-Вашингтона в Спирс, почти двадцать миль преодолел. До Бьюэлла оставалось восемь.
Прежде чем спуститься к железнодорожным путям, постоял немного на мосту над 70-м шоссе, глядя на реку Мон. Под мостом собралась компания подростков, один из них начал было задирать Айзека, но он лишь глянул, и мальчишки мигом притихли; проходя мимо, Айзек сообразил, что они разглядели его охотничий нож.
Отойдя подальше, он снял нож с пояса и без колебаний швырнул в реку. Малыш отрекается от прежнего. Если не выбирает он, выбирают за него. Взгляните на него, идущего, – решил передвигать ноги, и вот результат. Хорошая мысль. Кошка его сестры вечно сбрасывала карандаши со стола. Зачем? Просто чтобы показать – она на это способна. Потому что некая часть сознания – очень древняя его часть – знает, что наступит день, когда она не сможет этого сделать. Урок тебе. Просыпайся каждое утро словно впервые. И напоминай себе, что ты по-прежнему среди живых.
Айзек продвигался на юг. Рельсы вели через широкий луг, и ночь была темной и ясной, и звезды рассыпаны по небу до самого горизонта. Их миллиарды во Вселенной, океан звезд, а ты в центре этого океана. Вот он, твой Бог, – звездные частицы. Прилетают и уносятся прочь. Звезда создает планету, которая создает человека, который создает Бога. Твоя мать становится рекой, которая становится океаном. Обращается в дождь. И возвращается дождем. Ты можешь простить того, кто умер. Он чувствовал, как голова, шея, все тело освобождаются от чего-то – это нечто будто испарялось, просачиваясь через кожу наружу.
Южнее Наоми он решил заночевать. Осталось всего несколько миль. Нашел ровное место у реки и сел: надо спокойно подумать. Домой идти нельзя, там сразу начнут отговаривать. Ты бы так же поступил на их месте. Лучше переждать.
Старик, он пытался. Действительно пытался. Это говорит в его пользу. Завтра ты пойдешь и расскажешь Харрису, что натворил. Это будет правильно.
