Однако идея, сколь высока она бы ни была, сама по себе едва ли могла вдохновить писателя, чьи произведения всегда отличались занимательным, напряженным сюжетом и колоритными образами. Требовалась правдивая и интересная история. Требовался яркий герой. Обычно воображение прозаика-реалиста начинает активно работать, едва судьба подарит ему необычный случай, или столкнёт с занятным явлением (которое сначала может всего лишь блеснуть одной из многочисленных граней или проявиться невидной обычному глазу деталью), или подарит встречу с любопытным человеком.
Служил у адмирала Рожественского вестовой Пётр Пучков. Алексей Новиков был знаком с ним по Кронштадту: в первый год службы судьба свела матросов на крейсере «Минин». Потом пути их разошлись: Новиков был переведён на броненосец «Орёл», а Пучков — на броненосец «Суворов». Встретиться им довелось лишь в 1935 году, когда Новиков-Прибой активно общался с цусимцами.
Пётр Пучков, родившийся в деревне Клишино Рязанской губернии, был тепло встречен в доме уже именитого, но отнюдь не зазнавшегося, а напротив, отличавшегося простотой и радушием писателя. Живые, интересные, пересыпанные солью морского юмора рассказы Пучкова радовали Алексея Силыча массой любопытных подробностей. И в результате общения появилась новая глава для «Цусимы» — «Адмиральский вестовой», вошедшая позднее в третью редакцию (1937 года) постепенно разраставшейся эпопеи. В процессе работы над этой главой у автора более чётко оформляется замысел будущего романа о современном флоте, вырисовывается любопытная фабула, приходит название — «Капитан 1-го ранга».
Сопоставляя содержание главы из «Цусимы» и сюжет «Капитана 1-го ранга», нетрудно заметить черты сходства между адмиральским вестовым и героем нового романа Захаром Псалтырёвым. Оба — уроженцы Рязанской губернии. Оба отличаются расторопностью, находчивостью, крестьянской сметливостью. Вместе с тем им одинаково присуще чувство собственного достоинства, которое так трудно было сохранить в условиях подчинения командиру, чьи действия и поступки были, мягко говоря, непредсказуемы.
В архиве Новикова-Прибоя хранится датированная 1935 годом рукопись набросков двух рассказов, объединённых названием «Вестовые». Читаем:
«Первый рассказ ведётся от первого лица в форме разговора. Вестовой рассказывает, как барин (капитан 2-го ранга, пожилой человек) поручил ему следить за молодой женой. От барина он получал за это по два рубля лишних сверх жалованья. От любовника барыни, молодого мичмана, за каждое посещение по 20 копеек. Сама барыня, если свидание с любовником было удачным, награждала его тремя рублями. Доход шёл с трёх сторон.
Однажды вестовой пришёл в экипаж весь избитый.
— Что случилось? — спросили мы.
— Накрыл барин мичмана. Ну и досталось же мне. Думал, убьёт до смерти».
Далее:
«Этот рассказ в третьем лице. Описание наружности смекалистого вестового. Он быстро разбирался в военно-морском деле. Это был самородок. Если бы ему пришлось служить во времена Наполеона I, он был бы произведён в генералы.
Вестовой замечал все непорядки на корабле и сообщал об этом командиру. Командир отдавал приказ:
„Мною замечено, что минное дело у нас поставлено из рук вон плохо…“
Шло перечисление недочётов.
В заключение старший минный офицер получал выговор.
То же самое получал и старший артиллерийский офицер, старший штурман, старший механик. И никто не подозревал, что фактически управлял кораблём вестовой.
Этот командир был холостяк. Любил выпить сильно, но слыл за трезвенника. Он жил только с вестовым вдвоём. Причём вестовой по его распоряжению одевался во время таких „загулов“ в командирскую форму. Оба, выпивая, называли друг друга по имени и отчеству. Критиковали адмиралов.
Однажды во время такой гулянки командиру стало дурно. Командир, хватаясь за друга, закричал:
— Сердце, сердце… Скорее доктора…
Вестовой, находясь под сильным хмелем, побежал в экипаж, забыв снять командирский мундир с эполетами. Конечно, ни один часовой, видя перед собой человека в офицерской форме, не мог задержать вестового. Прибежав к доктору, он крикнул:
— Ваше высокоблагородие! Мой барин умирает… Скорее… Скорее…
Доктор принял его за сумасшедшего. А когда выяснилось, что это матрос в офицерской форме, вестового арестовали. Пошли на квартиру командира. Тот лежал на полу мёртвым.
Вестовой пошёл под суд».
Описанные эпизоды, безусловно, могли бы стать отдельными рассказами, но творческое воображение писателя, нацеленное в тот момент на поиски героя для нового романа, рисует главную сюжетную линию: бывший вестовой, не получивший никакого образования, но наделённый от природы глубоким и быстрым умом, настойчивостью, прозорливостью, в определённых условиях, а именно в условиях советской действительности, становится блестящим военно-морским офицером — капитаном 1-го ранга. И в результате второй эпизод, поначалу кажущийся всего лишь трагикомической зарисовкой, становится одним из важных эпизодов задуманного повествования.
Практически сразу после выхода в свет первых редакций «Цусимы» Новиков-Прибой приступил к работе над романом «Капитан 1-го ранга», которая успешно продвигалась в течение всего 1936 года. Уже с весны следующего года в периодической печати («Литературная газета», газета «Красный флот», журнал «30 дней») публикуются фрагменты романа.
Главного героя новой книги Захара Псалтырёва автор наделяет не только качествами Петра Пучкова, но и своими собственными, о чём нетрудно догадаться с первых же страниц романа. Например, новобранец Псалтырёв говорит своим сослуживцам:
«— А я очень рад, что попал на службу…
Я сам напросился во флот. В нашем селе Хрипунове никакой речушки нет. Воду можно увидеть только в колодцах и в лужах во время дождя. Одно лето мне всё-таки подвезло. Работал батраком на Оке. Это будет от нас вёрст сто. Там и плавать научился и пароходы повидал. А теперь моря и океаны увижу. И уж очень мне хочется узнать, как военные корабли устроены. Может, какой-нибудь специальности обучусь.
— Чёрт с ней, со специальностью, лишь бы дома остаться! — сказал один из новобранцев.
Псалтырёв строго посмотрел на него:
— Если так каждый будет рассуждать, то мы без армии и флота останемся. А тогда другие государства раскромсают нашу Россию по частям и приберут к своим рукам. Хорошо будет?»
Псалтырёв так же, как молодой Алексей Новиков, задаётся множеством вопросов обо всём на свете. Его тяга к знаниям огромна и неудержима. Он постоянно удивляет товарищей своим необычайным любопытством и упрямым желанием понять, почему именно так, а не иначе устроен этот мир:
«Псалтырёв оглядел всех и продолжал:
— Помню, оставался у меня на огороде квадратный аршин свободной земли. И посадил я на нём разные цветы. Почва была одинаковая, одинаково на неё светило солнце, и одинаково орошали дожди. А почему-то рядом росшие былинки зацвели все по-разному. На одном и том же месте пестрели красные, синие, жёлтые, розовые цветки. Откуда же, спрашивается, берут они свои особенные краски? С неба, что ли, или из земли? Ведь каждый из вас и на лугах видел то же самое.
