Вместе с Гленном ждали, болтаясь пока без дела, полицейский фотограф, два криминалиста, два сотрудника похоронной конторы (которые казались здесь совершенно неуместными) и непосредственный начальник Гленна, детектив-сержант Билл Дигби.
Дигби, в коричневом костюме и галстуке своего гольф-клуба, стоял, расставив ноги и сцепив руки за спиной, как солдат по команде вольно; его вьющиеся черные волосы сверкали в лучах солнца. Билл пожал плечами и сказал:
– Пока, Гленн, ты смог предъявить мне только клочок материи с чердака и не слишком надежную пожилую свидетельницу, которая вроде бы видела на пожарной лестнице какого-то человека – то ли в этот день, то ли в другой.
– Но ведь есть еще и подарок – комбинезон, который Кора Берстридж купила в тот день для своей внучки, но так и не отправила. Я думаю, это очень важно.
– Вскрытие ничего не показало?
– Никак нет.
Дигби вытащил сигарету из пачки, закурил.
– Гленн, послушайся доброго совета: не заморачивайся понапрасну, забудь ты про Кору Берстридж.
– Завтра похороны, и я…
Детектив-сержант вопросительно посмотрел на него.
Гленн помедлил, потом закончил:
– Не хотелось бы создавать родным дополнительные проблемы, но я считаю, что похороны надо отложить.
– Чего ради?
– Это избавило бы нас от кучи проблем, если…
Он собирался сказать: «Если откроются новые обстоятельства», но прикусил язык. Дигби и без того пребывал не в лучшем настроении, которое могло еще ухудшиться в случае, если информатор не соврал насчет Джейсона Хьюлетта.
«И к тому же, – удрученно подумал Гленн, – вполне вероятно, что сержант прав». Он уставился на пузыри, спрашивая себя: может, причина в том, что речь идет о Коре Берстридж? Вдруг он просто-напросто не желает смириться с тем, что великая актриса ушла из жизни по собственной воле?
Ведь не только Дигби, но и шеф тоже не проявил никакого энтузиазма, ознакомившись с составленным по всей форме рапортом, который Гленн положил ему на стол.
«Кора, тебя завтра кремируют, а я так ничего толком и не выяснил. Похоже, я исчерпал все возможности и не представляю, что тут еще можно сделать».
Неожиданный взрыв пузырей. Поверхность воды между буйков превратилась в кипящую молочную пену. Появилась голова одного аквалангиста, потом второго. Первый поднял руку с выставленным большим пальцем, подавая знак на берег.
Потом между аквалангистами всплыла еще чья-то голова: ни маски, ни кожи, ни волос – один только голый белый череп.
Гленн подошел поближе к краю и посмотрел вниз со смесью ужаса и изумления. Череп все еще странным образом держался на теле, облаченном в одежду.
Вокруг них началось движение – сотрудники похоронной конторы натянули на себя белые защитные костюмы, то же самое сделали и оба криминалиста. Все четверо бегом спустились по лестнице к краю причала, чтобы помочь аквалангистам вытащить тело на берег.
Вонь ударила всем в нос одновременно. Гленн отвернулся, сдерживая позыв рвоты.
– Твою мать! – выругался Дигби, зажимая нос пальцами.
Гленн тоже зажал нос. Снова этот запах тухлой рыбы, только теперь очень сильный, почти невыносимый. Приглядевшись, он понял, в чем тут дело.
Тело утопленника было облачено в кожаный мотоциклетный костюм, раздавшийся под напором распухшей плоти. На руках кожаные перчатки, на ногах – ботинки. Труп был несколько раз обмотан фиксировавшей локти и лодыжки якорной цепью, другой конец которой прикрепили к небольшому шлакобетонному блоку.
Абсолютно голый череп, выступавший из воротника, казался смехотворно маленьким в сравнении с телом, его словно бы прикрепили сюда шутки ради – этакий мрачный прикол.
– Пролежал там три недели, – мрачно констатировал Дигби. – Крабы начисто объели ему голову.
– Вы считаете, что это Джейсон Хьюлетт? – спросил Гленн.
– Хочешь поискать у него удостоверение личности?
Гленн проглотил комок в горле:
– Только сперва нужно надеть защитный костюм и перчатки.
– Хорошенько посмотри на него, парень, – тихо сказал Дигби. – И вспомни его, когда в следующий раз жизнь преподнесет тебе какой-нибудь неприятный сюрприз.
Брэнсон недоуменно уставился на сержанта:
– Вспомнить его, сэр?
Дигби кивнул:
– Да. Вот ты сейчас расстроен из-за Коры Берстридж, думаешь, что я несправедливо с тобой обошелся. В следующий раз, когда тебе покажется, что жизнь просто дрянь, вспомни про этого парня с обглоданной башкой и поймешь, как тебе повезло.
Гленн хотел было сказать в ответ, что Коре Берстридж тоже не повезло, но промолчал.
Вместо этого он пошел к фургону криминалистов: они припасли для него защитный комбинезон и маску.
81
После обхода Майкл принялся просматривать список тех, кто записался сегодня к нему на прием. Он нахмурился, взглянул на секретаршу, которая стучала по клавиатуре компьютера, и спросил:
– Снова Теренс Гоуэл? Сегодня четверг, а он был у меня во вторник. С какой стати он приходит по два раза в неделю?
Тельма ответила несколько нервно, словно бы защищаясь:
– Но ведь у вас есть несколько пациентов, которых вы принимаете дважды в неделю. – Секретарша посмотрела на него со спокойным сочувствием. – Я уверена, вы ему необходимы, доктор Теннент. Все ваши пациенты очень в вас нуждаются.
Майкл так вымотался, что готов был расплакаться, и теперь отвернулся, чтобы Тельма не видела его лица.
– Минут десять назад вам звонила миссис Тереза Кэпстик – мать мисс Кэпстик. Спрашивала, есть ли какие-нибудь новости.
Сморгнув слезу, он сказал, направляясь из приемной в коридор:
– Я ей перезвоню.
– Доктор Теннент? – окликнула его секретарша.
Он остановился.
– Да?
– Я уверена, – мягко произнесла Тельма, – что все будет хорошо: мисс Кэпстик найдется, живая и здоровая.
– Надеюсь.
– Можно впустить к вам миссис Гордон?
Анна Гордон, его первая сегодняшняя пациентка, страдала чрезвычайно низкой самооценкой. Была половина десятого, и Майкл уже на пятнадцать минут опаздывал к началу приема: с утра ездил в полицию к Роубаку, а потом возникли проблемы с одним из стационарных пациентов. Ну вот, теперь Анна Гордон решит, что врач презирает ее и потому заставляет ждать.
– Извинитесь перед ней и попросите подождать пару минут. Мне нужно позвонить матери Аманды. И еще свяжитесь, пожалуйста, с Лулу, я сам уже не успеваю. Пусть она найдет телефон Максины Бентам. Хорошо?
– Максины Бентам. Хорошо, доктор Теннент.
