– «Все продано» – занятная формулировка, – подал голос Боб Бингэм. – Сколько у нас коммерческих пассажиров и сколько гостей?
– Гостей? – переспросил адмирал.
– Пассажиров с бесплатными билетами.
– Да, есть несколько человек, обладающих правом…
– …бесплатного проезда. Я бы посоветовал не давать им привыкать.
– Не могли бы вы посчитать членов совета и их родственников в этой категории, мистер Бингэм? – спросила Эмма.
– Я имею в виду не первое плавание, конечно же, но будущие рейсы, это дело принципа. Плавучий дворец невероятно привлекателен, когда тебе не надо платить за каюту, не говоря уже о еде и выпивке.
– Скажите мне, пожалуйста, мистер Бингэм, вы всегда платите за собственный рыбный паштет?
– Всегда, адмирал. В этом случае мой персонал не чувствует, что он имеет право на бесплатные образцы продукции для своих родственников и друзей.
– Значит, в любом следующем рейсе, – подытожила Эмма, – я всегда буду оплачивать свою каюту, и до тех пор, пока я председатель совета директоров компании, никогда не буду путешествовать бесплатно.
Один или два члена совета беспокойно поерзали в своих креслах.
– Очень надеюсь, – сказал Дэвид Диксон, – что это не помешает Баррингтонам и Клифтонам быть хорошо представленными в этом историческом рейсе.
– Большинство моих родственников отправятся вместе со мной, – пояснила Эмма. – За исключением сестры Грэйс: она лишь побывает на церемонии крещения судна. Поскольку близится первая неделя семестра, ей необходимо будет сразу же возвращаться в Кембридж.
– А сэр Джайлз? – поинтересовался Энскотт.
– Это зависит от того, решит ли премьер-министр объявить всеобщие выборы. Зато мой сын Себастьян и его подруга Саманта едут точно, но в каютном классе. И прежде чем вы спросите, мистер Бингэм: я оплатила их билеты.
– Если это тот парень, что приезжал ко мне на фабрику пару недель назад, я буду держать ухо востро: похоже, он собирается вас подсидеть.
– Что вы, ему еще только двадцать четыре, – улыбнулась Эмма.
– А это его не особо волнует. Я возглавил совет директоров «Бингэма» в двадцать семь.
– Что ж, три года у меня еще есть.
– У вас и у Седрика, – сказал Боб. – В зависимости от того, кого он решит заменить.
– Похоже, Бингэм не шутит, председатель, – вступил в разговор адмирал. – Мне уже не терпится познакомиться с юношей.
– Кого-нибудь из бывших директоров пригласили в рейс? – спросил Энди Доббс. – Я о Россе Бьюкенене.
– Пригласили, – ответила Эмма. – Должна признаться, я пригласила Росса и Джин в качестве гостей компании. При условии, если мистер Бингэм одобрит.
– Я бы не был членом этого совета, если бы не Росс Бьюкенен. Седрик Хардкасл рассказал мне, что Росс отчебучил в «Ночном шотландце», и я считаю, он заслужил этот рейс, как никто другой.
– Полностью согласен, – поддержал Джим Ноулс. – Однако невольно напрашивается вопрос: как насчет Фишера и Хардкасла?
– Вопрос о приглашении Фишера я не рассматривала. А Седрик Хардкасл уже сообщил мне, что ему было бы нецелесообразным присутствовать на церемонии наименования судна после замаскированной атаки на него леди Фенвик на общем собрании акционеров.
– Неужели эта женщина настолько глупа, чтобы добиваться угрожающего ей распоряжения суда? – спросил Доббс.
– Да. Подав иск о диффамации и клевете одновременно.
– Клевета – это мне понятно, – проговорил Доббс. – Но как она может обвинять в диффамации?
– Видите ли, я настояла на том, чтобы каждое слово нашего с ней диалога было зафиксировано в протоколе собрания акционеров.
– Тогда будем надеяться, что она глупа настолько, чтобы затащить вас в Высокий суд справедливости.
– Она вовсе не глупа, – возразил Бингэм, – но достаточно самонадеянна, хотя у меня такое ощущение, что, если Фишер будет готов дать показания, Вирджиния рисковать не станет.
– Не вернуться ли нам к более насущным проблемам? – предложил адмирал. – Я могу не дожить до того дня, когда дело дойдет до суда.
Эмма рассмеялась:
– Вы хотите обсудить какой-то конкретный вопрос, адмирал?
– Какова по расписанию продолжительность рейса до Нью-Йорка?
– Чуть больше четырех суток, это меньше, чем у любого из наших конкурентов.
– Ведь «Бэкингем» оборудован первоклассной двухмоторной дизельной энергетической установкой, и у нас наверняка есть возможность заполучить Голубую ленту[49] за самый быстрый переход в истории?
– Если погодные условия позволят, а в это время года они, как правило, благоприятные, нам представится ничтожный шанс, однако стоит упомянуть Голубую ленту, как людям тотчас придет в голову «Титаник». Так что нам не следует даже задумываться об этом, пока на горизонте не замаячит статуя Свободы.
– Председатель, сколько людей планируется на церемонии наименования?
– Старший констебль говорит, три или четыре тысячи.
– А кто отвечает за безопасность?
– Полиция – за обеспечение общественной безопасности и за пресечение массовых беспорядков.
– А мы оплачиваем счет.
– Все как на футбольном матче, – заметил Ноулс.
– Будем надеяться, что нет, – сказала Эмма. – Если вопросов больше нет, я хотела бы предложить созвать наше следующее собрание совета в люксе «Уолтер Баррингтон» во время обратного рейса из Нью-Йорка. А пока с нетерпением буду ждать вас двадцать первого ровно в десять утра.
– Но это же более чем за час до прибытия коронованной особы, – проворчал Боб Бингэм.
– Вы еще убедитесь, мистер Бингэм: здесь, на юго-западе Англии, мы встаем рано. А кто рано встает, тому Бог дает…
44
– Ваше величество, позвольте представить вам миссис Клифтон, председателя совета директоров «Пароходства Баррингтонов», – проговорил лорд-наместник.
Эмма сделала реверанс и ждала, пока королева-мать не произнесет что-то в ответ: по этикету отвечать можно, лишь когда с тобой заговорят, и ни в коем случае не задавать вопросов.
– Как бы сэр Уолтер радовался сегодняшнему дню, миссис Клифтон.
Эмма продолжала молчать, зная, что ее дед однажды встречался с королевой, и, хотя он частенько вспоминал тот случай и даже хранил на виду в своем кабинете фотографию, она не ожидала, что ее величество тоже помнит ту встречу.
– Позвольте представить адмирала Саммерса, – переняла Эмма эстафету от лорда-наместника, – который прослужил в совете директоров пароходства более двадцати лет.
