Ясенка с ужасом увидела, как истаял Гиннел за те несколько дней, в которые она с ним не встречалась. И к ее изумлению, за Гиннелом вместо Лоргана ухаживала Зазар. Чуть в стороне от кровати стоял один из младших докторов.
— Он простудился, — объяснил Горин Ясенке.
— Вам не следовало выходить из госпитальной палатки в Снежной крепости и ехать на поле боя! — тут же отозвалась Ясенка. — Я очень опасалась…
— Это могло произойти тогда, а могло произойти и по дороге сюда, — сказала Зазар. — Определить невозможно. Это могло быть предсказано в день, когда он родился. Я знаю только, что, несмотря на все мои усилия, он умирает. Норраса уже не стало, — добавила она.
— Нет! — Ясенка повернулась к ней. Ее снова затошнило. — Не говори так, а то сбудется! Пошли за другим врачом. Мастер Лорган…
— Госпожа Зазар права, — слабым голосом проговорил Гиннел. — И мастер Лорган с ней согласен. По правде говоря, это я сказал им об этом, когда попросил, чтобы за вами послали. Есть одна вещь, которую я должен уладить прежде, чем испущу дух. — Он посмотрел на врача. — Вы послали за писцом?
— Он уже ждет.
— Тогда приведите его сюда.
Гиннел попытался приподняться повыше на подушках, и Горин помог ему принять более удобную позу, бережно поддерживая его, пока он кашлял.
Писец вошел в комнату, широко раскрытыми глазами глядя на оказавшихся там великих людей, о которых уже начали слагать легенды. Он достал бумагу и чернила и начал записывать слова Гиннела.
— Записывай как положено, — попросил его Гиннел, — ведь я нужных формул не знаю. Пиши, пока я буду говорить. Я не желал называться титулом Нордорн-Короля, когда мы отправлялись сражаться против нашего общего врага. Я жил просто как Гиннел, один из нордорнцев, считая, что потом, если мы победим, у меня будет время принять правление и все, что с этим связано. Но время уходит, и я умру просто как Гиннел. Этого довольно. Я оставляю королевство разоренным, но передаю его в руки, которым хватит сил, чтобы его восстановить.
С этими словами он взял Горина за руку. Несколько секунд Ясенка молча смотрела на них, постепенно понимая, что происходит.
— Нет! — прошептала она, не зная, к чему относится этот протест: к тому, что хочет сделать Гиннел, или к самой его смерти.
Гиннелу удалось улыбнуться.
— Пока писец будет записывать это с подобающими формулировками и подробностями, расскажи своей высокорожденной супруге о нашей стране, — попросил он Горина.
Продолжая держать кузена за руку, Горин повернулся к Ясенке.
— О, Нордорн! Это места яростной красоты, — сказал он ей. — К северу от глубокого фьорда, в котором прежде обитали Морские Бродяги, тянется горная гряда. Когда-то над ней возвышался Дворец Огня и Льда, который теперь лежит в руинах, но я помню, каким он был. Снег идет там почти круглый год, это правда, но это мягкий и ласковый снег, не похожий на тот, который нам так долго пришлось выносить. Он белый-белый, как руно овец и ягнят, чью шерсть женщины прядут, превращая в ткань, такую тонкую, что полоса шириной в размах твоих рук легко проденется в колечко, которое ты носишь на пальце. Я помню, как снег покрывал крыши и блестел, словно сахарная глазурь на торте. Тогда мы часто выходили на улицу и катались по льду или устраивали гонки на санях. Запряженные лошадьми сани были украшены бубенцами, ясный звон которых далеко разносился в чистом воздухе, заставляя людей смеяться от радости. Ты полюбишь эти места, моя Ясенка, как только их увидишь.
— И там, — добавил Гиннел с едва заметной улыбкой, — вы окажетесь очень далеко от вдовствующей королевы.
— И слишком далеко от Хегрин, — напомнила им Ясенка, с трудом двигая онемевшими губами.
— Хегрин вот-вот выйдет замуж. У нее будет собственная жизнь. Мы ей больше не нужны, — сказал Горин. — Моя Ясенка, я говорил тебе, что связан долгом. Это относилось к моей роли лорда-маршала Рендела. Теперь меня призывает высший долг. Ройанс найдет нового лорда-маршала, который прекрасно справится со своими обязанностями. — Он отпустил руку своего родственника, встал с края кровати и обнял Ясенку. — Ты поедешь со мной? Ты будешь моей королевой и станешь сидеть рядом со мной на троне Нордорна? Ты позволишь мне показать тебе всю красоту моей родины?
— И, что важнее, исполните ли вы волю умирающего? — спросил Гиннел.
В эту секунду Ясенка не в силах была смотреть в глаза мужа, который просил у нее столь многого. Она высвободилась из его объятий и, отойдя к окну комнаты, устремила невидящий взгляд на распускающиеся деревья. При этом она крутила радужный браслет на запястье. Наконец она заговорила:
— Я отвергла корону Рендела. Я не могу отказаться от короны Нордорна, хотя не искала ни той, ни другой. — Она повернулась к Гиннелу. — Да, я приму то, что высшие силы, похоже, предназначили мне. Я исполню ваше пожелание и буду помогать Горину как его королева. Вместе мы будем восстанавливать страну, которая станет мне родной.
Гиннел улыбнулся, и лицо его просветлело.
— Спасибо. Теперь я могу умереть спокойно.
— Он умрет от усталости, если вы все немедленно отсюда не уберетесь! — рявкнула Зазар. — Ну что, писец, ты уже закончил?
— Да, госпожа Зазар, — отозвался тот. Дрожащими руками он присыпал бумагу чистым песком, а потом подал ее Гиннелу.
Зазар недовольно покачала головой.
— Да не стой ты как дурень! — сказала она писцу. — Он же не может подписаться без пера и чернил, и без чего-то, на что можно положить бумагу! Дай мне свою папку! Я разогрею сургуч для печати.
В качестве свидетелей в комнату пригласили мастера Лоргана и других врачей, и Гиннел сумел нацарапать в нижней части документа свое имя. После этого Лорган и Зазар поставили свои имена под ним, и остальные тоже добавили свои подписи. Запись заняла только половину листа, и Зазар провела по остальной части диагональные линии, которые должны были не только заполнить оставшуюся часть, но и помешать кому-то добавить условие, которое могло бы совершенно исказить смысл документа. Подобные вещи порой случались. После этого она налила сургуч на имена, и Гиннел прижал к большой капле напротив своего имени печатку с изображением королевского герба Нордорна. Когда все было сделано, Зазар подняла документ и тщательно его рассмотрела.
— Его должен будет признать любой, кто увидит, — объявила она. — А теперь все должны отсюда убраться. И на этот раз я говорю серьезно!
Гиннел вложил свое кольцо в руку Горина.
— Держи. Хотел бы я иметь и корону, но все погибло вместе со Сйорно. Придется тебе обходиться этим, пока не изготовят новую корону. Я приветствую тебя, мой кузен — и отныне Горин Нордорн-Король. Правь долго и достойно.
— Прощай, — сказал Горин и, как в день приезда Гиннела в Крепость Дуба, поцеловал своего родича в губы. — Я не забуду тебя.
Ясенка тоже поцеловала Гиннела в губы. А потом они с достоинством удалились из комнаты умирающего, и только когда за ними закрылась дверь, Ясенка разрешила себе расплакаться.
