— Ур–р–р-а–а–а!!! — радостно воскликнула я и тут же прикрыла рот рукой, в страхе озираясь по сторонам: а вдруг хищник на голос пожалует?
— У меня есть зажигалка, — прошептала я, счастливо улыбаясь.
«И дрова есть», — довольно хмыкнул внутренний голос.
Быстро натаскав хвороста к входу в пещеру, я развела огонь. Высушенные, но впитавшие в себя из воздуха влагу сучья, занимались огнём постепенно. Вот и славно, значит, на несколько часов точно хватит. Перетащив оставшийся хворост поближе к входу и к костру, я соорудила из него подобие лежака. Осторожно устроившись на ежеподобном лежбище, я закрыла глаза и позволила себе, наконец, немного расслабиться.
«Думаешь, ты правильно поступила, прекратив подъём и удрав с тропы?» — задумчиво спросил внутренний голос.
«Но это была звериная тропа, — возразила я. — Значит, в любую секунду я подвергала свою жизнь опасности».
«Тропа наверняка протоптана стадом парнокопытных, а не леопардов. Звериная тропа, как правило, ведёт либо к пище, либо к воде, эта, скорее всего, ведёт к озеру».
«Вероятно, ты прав, — со вздохом признала я. — Но там, где еда — парнокопытные — там и охотники — хищники. Продолжать искать озеро, продвигаясь по звериной тропе и не зная наверняка, где оно находится, было слишком рискованно».
«Твоя правда… Что делать будешь?»
«Дождусь рассвета и попробую найти человеческую тропу или… в общем, не уверена пока, подумать нужно. Отдохну немного, а потом подумаю».
«Отдохни, а я покараулю…»
Стемнело окончательно. Переживания сегодняшнего страшно длинного дня, физическая усталость, голод и жажда дали, наконец, о себе знать и, обессиленная, я впала в полудрёму. Не знающее усталости подсознание преданно стояло на страже, не давая мне заснуть окончательно и тщательно анализируя каждый доносящийся шорох, каждый звук, отличный от звуков, издаваемых горящими сучьями. Я старалась не обращать ни на что внимания и не вздрагивать от криков ночных животных и птиц: они всего лишь ведут обычную жизнь и вовсе не обязаны заботиться о том, чтобы кто–то от их перемещений и перекличек не заработал инфаркт.
Не знаю, сколько времени прошло, когда раздавшийся в непосредственной близости от пещеры звук заставил меня тотчас открыть глаза и схватить лежащую рядом палку. Кто–то передвигался немногим выше пещеры — я слышала, как катятся и ударяются о валуны мелкие камешки, вероятно, отбрасываемые лапами зверя. Сердце сжалось от страха, а руки, вцепившиеся в палку мёртвой хваткой, задрожали — никогда бы не подумала, что придётся лично проверять байки о том, будто дикие звери боятся огня. Не переставая сжимать палку, я спешно поднялась и, захватив большую охапку хвороста, швырнула его в огонь. Присев на корточки, я привалилась боком к стене пещеры, морально готовясь к появлению зверя и изо всех сил стараясь не дать панике ни малейшего шанса овладеть моими мыслями. Холодная рассудительность, мне нужна только холодная рассудительность. Точка. Но, несмотря на жестокое сопротивление с моей стороны, страшные мысли упорно штурмовали сознание и пытались прорваться внутрь.
Господи, хоть бы Баксика сюда, всё не так страш…
Оглушительный рёв–лай, донесшийся откуда–то сбоку, заставил меня громко вскрикнуть и выронить из рук палку.
— Баксик, миленький!!! — набрав в лёгкие побольше воздуха, что есть сил заорала я.
Панически боясь, что щенок меня не услышит, я выскочила из пещеры и снова заорала:
— Баксик!!! Баксик, я зде–е–есь!!! Ко мне–е–е!!! Баксик!!! Баксик!!!
Словно подтверждая, что мои усилия не напрасны, щенок вторил мне громким, радостным лаем, который с каждым мигом звучал всё ближе и ближе.
— Солнце моё шерстяное… ты меня нашёл… — растроганно прошептала я, увидев наконец в нескольких метрах от себя такую любимую и желанную мохнатую морду щенка.
Издалека доносились отрывистые звуки мужских голосов. Опустившись на камень, я закрыла лицо руками и громко разрыдалась…
Отказавшись от предложенных бутербродов, я вцепилась в большую пластиковую бутылку с минеральной водой и, не останавливаясь даже на то, чтобы перевести дух, осушила её до дна.
— Домой, — усталым голосом прошептала я.
Телар, в присутствии шестнадцати человек охраны мужественно сдерживавшийся от проявления каких–либо эмоций, легко подхватил меня на руки и крепко прижал к своей груди. Его руки и тело подрагивали, но не от напряжения, а от пережитого стресса — я это чувствовала.
— Алён, я чуть не умер от волнения, — прошептал он мне на ухо. — Так испугался, что могу тебя потерять…
— Спасибо, что пришёл за мной, — растроганно прошептала я в ответ и уткнулась носом ему в шею. — Я ждала тебя… всё это время ждала…
Осторожно ступая по камням, подсвеченным фонарями охраны, Телар двинулся наверх.
— Мы идём к озеру? — спросила я.
— Да.
— Далеко?
— Метров двадцать. Почему ты не захотела переместиться?
— Не дошла до озера… получается, что не дошла всего каких–то несчастных двадцать метров, — с досадой ответила я.
— Э–э–э… не понял, — Телар даже на миг остановился, но тотчас продолжил движение. — Разве не в него ты изначально угодила?
У меня не было ни сил, ни желания затевать длинный разговор и пускаться в разъяснения. Не сейчас. Позже. Я прикорнула на груди Телара и наслаждалась ощущением полной безопасности.
— Милый, прости, давай потом поговорим, хорошо? — извиняющимся голосом попросила я. — Сначала хочу принять ванну. Отправь, пожалуйста, кого–нибудь набрать джакузи к нашему возвращению…
И снова загадкаЯ нежилась в джакузи, наслаждаясь теплой водой и с удовольствием вдыхая аромат пенки для ванны, толстым, пушистым ковром покрывавшей всю поверхность моего приватного озерца, когда в дверь ванной комнаты робко постучали. Похоже, Телар начал беспокоиться — я уже полчаса здесь прохлаждалась. Но ему незачем знать о том, что я не столько расслабляюсь, сколько отмокаю и пытаюсь наверняка отделаться от мерзких запахов, въевшихся в мою кожу за сегодняшний день… как мне казалось.
— Заползай! — бодро крикнула я.
Дверь осторожно отворилась.
— Прям к тебе? — хитро прищурился Телар, кивая на джакузи и проходя внутрь.
— Прям в комнату, — хитро прищурилась в ответ я и показала ему язык.
А так хотелось сказать «да»…
«О, да–а–а… — хихикнул внутренний голос. — Поплескаться на пару в помойной водичке».
— Вижу, ты уже почти оклемалась, — удовлетворённо констатировал Телар, внимательно изучая моё довольное лицо и присаживаясь на край джакузи. — Вот только вид у тебя какой–то болезненный. Неважно себя чувствуешь?
— Просто я косметику смыла, потому с непривычки кажется, будто с лицом что–то не так. А чувствую я себя хоть и не волшебно, но уже почти по–человечески. Так, ерунда: пара десятков царапин, порезов, ссадин и синяков, ожогов растений да ноги здорово сбила, в остальном — всё на месте.
