Мужчина ударился спиной о двигающийся поезд и, отпрянув, сделал шаг прочь от края платформы. Мозг Эмили кипел от ярости, ее звездочка оживилась. Еще один толчок мог привести к тому, что он упал бы между вагонами. Если бы она правильно выбрала момент. Эмили подумала: «Йитс, прибереги это для Йитса».
– Господи, – сказал мужчина. – Господи. – Он повернулся и побежал.
Эмили осталась стоять, тяжело дыша. Надо выбираться отсюда. Надо убираться прочь, пока не прибыли копы. Она пошла к выходу, поглубже натянув капюшон. Ждать, когда будет готов спальный мешок, нельзя. Придется позвонить в магазин и попросить, чтобы его переслали по почте. Ей надо запретить себе приближаться к городам, к людям, иначе кто-нибудь пострадает.
* * *
Месяц спустя Эмили брела по пустыне. У нее с собой была палка. Она шла ночью, потому что днем ее было видно на расстоянии двадцати миль во всех направлениях, и она допускала, что кто-то может бросить взгляд в ее сторону. А еще по ночам змеи спали. Она была одета в подбитую мехом парку и свободные шорты. Странный наряд, конечно, но ночи в пустыне были достаточно холодными, чтобы на теле замерзал выступивший пот. Для надежности Эмили застегнула ремешок тринадцатикилограммового рюкзака у себя на поясе. Ей все больше и больше нравились ее сапоги: большие, коричневые, удобные говнодавы.
В первую ночь Эмили прошла довольно большое расстояние и устроила привал при первых признаках рассвета. Она нашла выемку рядом с тремя низкорослыми деревцами и пересохшим колодцем и расстелила свой космический спальник. Некоторое время сидела, отдыхая и наблюдая, как звезды меркнут, а небо светлеет. Тело наполняла приятная усталость, как после хорошо сделанной работы. Утомленной Эмили себя не чувствовала. Она была в отличной форме. Съела галету, забралась в мешок и заснула.
Эмили проснулась через несколько часов, ощущая себя будто в топке. Она буквально плавала в поту. Выглянула наружу, думая, что тень ушла. Но нет. Просто было жарко. Эмили выбралась из мешка и, прижимаясь к земле, добралась до рюкзака. Расстегнув молнию, достала четыре деревянных колышка и развесила на них мешок. Идея состояла в том, чтобы сохранять маскировку и одновременно открыть доступ воздуху. Она разделась догола, забралась под мешок, через трубочку попила воды из мягкой фляги и попыталась заснуть.
Вторая ночь оказалась тяжелее. Ноги болели, что вызывало подозрения, потому что раньше с ней ничего такого не было. Наверное, она неосознанно подгоняла себя, шла быстрее, чем требовалось. А еще она перерасходовала воду. Эмили заставила себя замедлить шаг, чаще останавливалась для отдыха, но тут же начинала беспокоиться из-за того, что отстает от графика, – ведь это влекло за собой проблемы с водой. Шанс, что она сможет пополнить запас свежей воды в Брокен-Хилл, был велик, и в этом случае проблем бы не было. Но ей не хотелось рисковать: ведь если с водой ничего не получится, она умрет. И Эмили трогалась в путь, держа палку наготове на случай появления змей.
Она прошла меньше, чем рассчитывала, и устроила привал рано, потому что чувствовала головокружение. Выпила много воды и даже немного брызнула себе на лицо. И съела галет больше, чем можно было. Запас галет был небольшим – Эмили сделала это намеренно, чтобы избежать искушения, потому что пищеварение требует воды. И это уже казалось ошибкой.
Ее снова разбудило солнце, опалявшее землю, и ей снова пришлось делать навес из мешка. На этот раз, однако, Эмили сообразила, что деревья, под которыми она разбила лагерь, стоят без листьев, что было проблемой, так как они не давали тени. Воздух был недвижим, без намека на ветерок, и внутренняя поверхность мешка отражала жар. Эмили пролежала под навесом сколько смогла, наблюдая, как ее кожа розовеет, потом краснеет. Не выдержав, она вылезла наружу и свернулась калачиком под деревом. Там было лучше, но всего чуть-чуть. Эмили стала всерьез задаваться вопросом, а выживет ли она. Две недели назад она отказалась брать с собой длинные белые бедуинские халаты, которые позволили бы незамеченной идти днем, – она тогда решила, что ради них не надо утяжелять рюкзак. Сейчас же все указывало на то, что это решение убьет ее.
Каждые полчаса она набирала в ладони капельку воды и обтирала лицо и шею. Фляга быстро худела, но вопрос стоял так: пить или отдать концы. Во второй половине дня легкий ветерок принялся играть с песком, и Эмили даже позволила себе немного поплакать, несмотря на потерю жидкости.
Наконец солнце начало спускаться к земле. Вскоре после этого Эмили снова почувствовала себя человеком. Она поднялась на ноги, собрала рюкзак и прикинула, в каком направлении идти. Самым разумным было бы идти назад. На это ушло бы две ночи, и у нее хватило бы воды на эти переходы. Там бы она набралась сил и заново обдумала, как быть дальше. Но одновременно это означало бы, что все надо начинать сначала. И до города всего одна ночь пути. И там наверняка есть вода. Даже если резервуары опустели, остаются бутылки. Там есть магазины и кафе с отключенными холодильниками для напитков. Эмили проигнорировала ту часть себя, которая спрашивала: «А что, если?..», и пошла вперед.
Ноги опять разболелись, потом она ощутила в сапогах влагу, потом ступни вообще онемели. Ей не хотелось винить в этом свои сапоги, но Эмили чувствовала, что те погубят ее. Они напоминали ей юных кавалеров: сначала такие крутые и обходительные, а потом ты понимаешь, что они самые настоящие козлы. Ближе к полуночи у Эмили начались галлюцинации, и она стала забывать о важных вещах – например, о том, что нужно сверяться с компасом. На пути ей попался валун, она села на него и проснулась на песке. Губы напоминали корочку у пирога. Эмили пила и пила – и допила всю воду.
Город вставал на ее пути вместе с солнцем. И она шла к нему. Она где-то потеряла палку. Появились первые дома, Эмили шла и узнавала места. Она увидела первое тело и старалась не смотреть на него, но глаза отказывали подчиняться. Это была женщина, Эмили ее знала. Черил. Она узнала платье. «Я здесь, чтобы все исправить, – сказала она Черил. – Попросить прощения». Но она прекрасно понимала, что это не обрадует Черил, что она никогда не простит Эмили. Она ухватила губами трубку от фляги и вспомнила, что воды нет. Вошла в ближайшую калитку, сообразив, что пора искать воду. Пройдя по дорожке, остановилась, потому что на бетонных ступенях крыльца лежала коричневая змея и грелась на солнце. Эмили уставилась на нее.
– Пошла прочь! – заорала она и затопала. Змея уползла.
* * *
Она перерыла все шкафы, потеряла сознание в спальне, блевала в туалете – ей трудно было вспомнить, в какой последовательности все это происходило. Эмили нашла воду и заснула. Когда она проснулась, лучи солнца падали под углом сорок пять градусов, и Эмили долго смотрела на них, пытаясь определить, что сейчас, начало дня или конец. Она проспала полтора дня. Она была голодна как волк.
Эмили нашла и жадно сгрызла фруктовые батончики. Ее мозг получил питание, и к ней вернулась способность рассуждать здраво. Пустые бутылки из-под воды были повсюду. Она села за деревянный кухонный стол и стала ждать, когда солнце сядет. Затем закинула на спину рюкзак.
