Медленно, очень медленно Бетси улыбнулась:
– Ты тоже не слишком шикарно выглядишь, милочка. Совсем не как куколка, дорогая. – И, вспоминая тот день из их далекой юности, Бетси, сидя на грязной мостовой, от души расхохоталась.
В окно «Даймлера» изумленный Ник наблюдал, как Мими нагнулась и помогла его матери встать. Бетси скинула и вторую лодочку. Обнявшись, обе женщины подошли к стене, прислонились к ней и хохотали, как две школьницы.
Наконец, отсмеявшись, они обе подошли к машине. Невозмутимый Саттон открыл им дверцу. Они сели, и Бетси взяла Мими за руку. Они обменялись невыразимо печальными и любящими взглядами.
– Я без тебя скучала, подруга, – спокойно призналась Мими.
– Я тоже. Ты даже представить не можешь, как сильно я скучала.
– Ты только вспомни, как мы кутили с тобой у рыбного лотка после того, как испортили наши пальто!
– Да, Мими, давай забудем обо всем, что случилось потом. – Из глаз Бетси потекли слезы, и краска для ресниц оставила две темных полосы на ее щеках.
Ник, незамеченный, перебрался на переднее сиденье и сел рядом с Саттоном. Не желая упускать второй шанс, он велел Саттону очень медленно ехать в гостиницу.
– Ты не слишком изменилась, старушка, – солгала Бетси.
Мими подумала: «Она прилично поправилась», но вслух сказала:
– Ты тоже, моя дорогая.
– После смерти Джека я все время ела, чтобы успокоиться. Я просто объедалась шоколадными батончиками, можешь себе представить? Но я собираюсь сесть на диету… со следующей недели.
– Тебе не нужна диета, Бетси. – Мими отлично помнила первое правило женской дружбы. – Если ты и прибавила немного, тебе это идет. – И она сказала правду. Черты Бетси немного расплылись, зато у нее не было морщин.
Мими с любопытством спросила:
– Ты по-прежнему очищаешь лицо оливковым маслом?
Бетси кивнула.
– Забавно, а мне по-прежнему не нужна диета, – Мими еще раз оглядела Бетси. – У тебя до сих пор красивые глаза.
– Как говорят, время оставляет женщине что-то одно, не уродуя этого с возрастом – ноги или плечи, руки или грудь.
– В моем случае это уши, дорогая.
Они все еще держались за руки. Бетси осторожно разжала пальцы и сняла перчатку с руки Мими.
– Прости меня, Мими.
Та молчала. Наконец-то она это сказала.
Мими вдруг почувствовала себя удивительно свободной, очищенной, словно она осознала, что всегда преувеличивала вину Бетси. И со счастливой улыбкой она произнесла вслух:
– В конце концов, Бетси, ведь не ты же подожгла театр!
– Разумеется, это сделала не я, – холодно ответила та.
Мими вспомнила кое-что еще и снова засмеялась:
– И Джолли Джо ошибался! Ведь это не ты заперла меня тогда в спальне, когда мы обе надеялись, что известный импресарио обратит на нас внимание.
Бетси вырвала руку и посмотрела прямо перед собой:
– Мне очень не хочется признаваться в этом, Мими, но Джолли Джо был прав. Это я тебя заперла. – Вот так. Она сказала это. И тут же почувствовала невероятное облегчение.
Мими глубоко вздохнула и не без труда пробормотала:
– Мы только что решили оставить все неприятное в прошлом. Так что давай забудем.
Бетси прошептала:
– Мы были девчонками, когда в последний раз держались за руки, а теперь мы уже бабушки.
– Ты, я и Глория Свенсон, – пробормотала Мими, включая в их компанию и знаменитую американскую актрису.
Бетси улыбнулась этой слабой попытке пошутить. Мими чувствовала, как нежность к Бетси заполняет все ее существо, прогоняя возмущение, гнев, желание отомстить. Обе женщины с любовью смотрели друг на друга. И как в былые времена, каждая знала, о чем думает другая – об их потерянной дружбе.
– Ты знаешь, мы сами себя наказали, – прямо сказала Мими.
– Ты чертовски права, – печально согласилась Бетси. – Мне жаль, что понадобилось столько времени, чтобы я это поняла.
Они сидели молча, держась за руки. А Саттон радовался, что мадам забыла поднять разделительное стекло. Он все равно как пьесу по радио прослушал.
Они уже подъезжали к отелю, когда Мими спохватилась:
– Я с тобой собственное имя забуду! Этот парень сказал мне, что «Уверенный» не появится раньше завтрашнего дня. Утром они смогут сказать нам более точно. Судя по всему, в Бордо царит неразбериха. Так что сегодня нам нечего болтаться у ворот порта. Тебе незачем волноваться. Ты не пропустишь Стеллу с ребенком.
– Откуда ты знаешь о Стелле и малышке?
Мими сунула руку в свою сумку на длинном ремешке, достала телеграмму и протянула ее Бетси.
– Эй! Но она же адресована Максу Фэйну в клуб «Гаррик»! Как она к тебе попала?
– Посыльный принес ее из клуба, – объяснила Мими. – В телеграммах всегда что-то срочное. Поэтому я ее вскрыла.
– Твоя телеграмма – почти точная копия моей, – заметила Бетси. – Мне и в голову не приходило, что посольство в Париже попросит твоего сына встретить корабль.
– Я полагаю, так захотела Стелла.
Бетси поморщилась. Так свободно говорит о ее дочери! Обе женщины замолчали. Старые раны не затягиваются быстро.
Наконец Мими не выдержала:
– Я так рада, что мы снова с тобой подруги, Бетси. У меня никогда больше не было такого друга, как ты.
– У меня тоже. – Бетси ощущала это куда острее, чем Мими. Она никогда не испытывала такой открытой, ясной нежности к другой женщине. И ни одна женщина не относилась так к ней. Для этого Бетси была сначала слишком красивой, а потом чересчур богатой.
Мими с грустью заговорила:
– Видишь ли, Макс не знает о приезде Стеллы. Я не смогла с ним связаться.
– Это не имеет значения. Они увидятся позже. – Теперь Бетси незачем выдумывать для Стеллы мужа – героя войны, погибшего в сражении. Общественное мнение утешится, когда Макс разведется и женится на Стелле.
Мими покачала головой.
– Макс как раз помирился с женой перед тем, как узнал, что Стелла ждет ребенка… А потом у Физз были преждевременные роды, и ребенок умер… – Голос Мими звучал как-то тускло. – Физз сказали, что скорее всего у нее больше не будет детей… Так что Кэролайн останется единственной моей внучкой…
Бетси гневно прервала ее:
– Ты хочешь сказать, что Макс не собирается жениться на Стелле?
Впервые после своего приезда в Портсмут Мими от всей души понадеялась, что Макс не появится вдруг из-за угла или не окажется в баре гостиницы. Она спокойно и уверенно покачала головой:
