Джейн бросила на подругу быстрый многозначительный взгляд и повела уголком губ, давая понять, что понимает, к чему Летти клонит.
— Можно обойтись и без чая. — Джейн подняла фалды сюртука, спокойно села в кресло и взглянула на столик, где, очевидно, и стояла японская ваза.
— Совершенно верно. — Вон повернулся спиной к Летти и ее пистолету и пошел к столу с графином и бокалами. — Я предпочитаю кое-что покрепче.
Еще бы. После убийства.
Пока Вон наполнял бокал янтарной жидкостью, Летти не сводила с него пистолетного дула. Оказалось, когда держишь человека на прицеле, чувствуешь себя так, будто ты в полной безопасности. Оружие дарило иллюзию защищенности, даже незаряженное.
Насмешливо приподняв бокал, Вон обвел взглядом троицу вокруг дивана.
— Джентльмены? — Его голос, в меру приправленный едкостью, колол, точно меч. — Не изволите ли присоединиться?
— Лучше скорее объясните, что здесь произошло. Или прежде желаете привести одну из столь обожаемых вами цитат? — Резкость, с какой Джейн говорила, плохо сочеталась со спокойным выражением ее лица.
— Сегодня я, пожалуй, обойдусь без премудростей. — Вон поднес бокал к губам и неторопливо отпил из него. То ли чтобы потянуть время, то ли в силу привычки не делать поспешных шагов — Летти не могла понять. Впрочем, Вон сплошь состоял из загадок. — Когда я вошел, маркиза де Монваль лежала в точности, как теперь. Вот и все, что я могу рассказать. — Его взгляд переместился на покойницу. — Мы с Терезой могли ранить друг друга куда более изощренными способами. Ножи нам были ни к чему.
— Даже острейший из языков не заменит стали.
Говорила Джейн, как заметила Летти, будто пытаясь перещеголять Вона в замысловатости фраз. Летти охватило неодолимое желание послушать нормальную речь — из слов простых и понятных. Захотелось, чтобы в руках очутились две карточки — с «да» и «нет». Тогда можно было бы поднять обе и просто велеть Вону в ответ на вопрос «Вы ли убили маркизу?» указать на одну из них.
Хотя Вон и в этом случае ухитрился бы ответить двусмысленно.
— Помилуйте! Неужто я стал бы грязнить свое собственное гнездо? — сказал Вон. Опять неопределенно.
Джейн откинулась на спинку кресла и в тщательно изученной манере мужчин закинула ногу на ногу.
— Чтобы сбить всех с толку, стали бы.
— Нет, — возразил Вон. — На обивке останется пятно. Найти такую же будет чертовски трудно. Она из Франции.
Взгляды Вона и Джейн встретились. В них читалась не только тревога за мебель, а гораздо больше.
Летти убедилась, что не ошибается, когда Джейн снова заговорила. Куда более миролюбиво.
— Когда вы в последний раз видели ее живой?
По той или иной причине, главный вопрос она оставила.
— Полчаса назад. — Вон пожал плечами, будто толковал о сущих пустяках, однако Летти подметила, что на диван он старается не смотреть. Из чувства вины? Или почему-то еще?
— Как же убийца мог войти? Неужели слуги его не заметили? — требовательно спросила Летти.
— Так же, как вы, миссис Олсдейл, — ровно ответил Вон. — А кузен здесь точно в собственном доме. Нет, миссис Олсдейл, не тот кузен. — Он кивнул на диван. — Этот.
Летти смерила его исполненным отвращения взглядом:
— Не везет же вашим кузенам!
— В том, что я их родственник? Увы, таких, как они, немало. Мой двоюродный брат Килдэр, например, который — вы будете рады услышать — пребывает в полном здравии, позволил мне жить в своем доме. Хотя слуги его, к моему великому огорчению, оставляют желать много лучшего. Повар… Прошу прощения — я отклоняюсь от темы. Итак, я в приподнятом расположении духа вернулся от портного, а тут… Дальше рассказывать не имеет смысла, не правда ли?
— Если вы не лжете, — многозначительно произнесла Летти, — то как же вышло, что вы не застали убийцу?
— Моя разлюбезная! — Вон широко расставил руки, держа в одной бокал, а в другой монокль. — Вы только посмотрите вокруг! Тут всюду двери!
Он верно говорил. Помимо той двери, что вела в переднюю, в салоне были и две другие, почти сливавшиеся со стенами. Сверх того, не представляло большого труда уйти и через огромные окна. От земли их отделяло расстояние весьма небольшое — высокий человек мог спокойно проникнуть в комнату с улицы и тем же путем сбежать.
— Вы пришли к неверному выводу, — продолжал Вон. — Существует некто, кому было куда важнее наложить печать вечного молчания на уста маркизы, нежели мне.
— И кто же он? — Джейн немного склонила голову набок.
— Полагаю, вы знаете.
— Вздор. Охотник в жизни не убьет лучшую из своих гончих.
— Убьет, — возразил Вон. — Если гончая его укусит. Тереза не слишком-то усердствовала, выполняя чужие приказы. — Вон покачал бокал в руке, наблюдая, как плещется жидкость, с таким видом, будто сидел в Ньюмаркете и следил за скачками. — Не так давно ее возмутили действия одной более мелкой фигуры в их объединении.
— Эмили Гилкрист. — Летти сообразила, что произнесла слова вслух, лишь когда Вон посмотрел ей прямо в глаза. Выглядел он на удивление уставшим. Несмотря на показную бодрость, изнурение лежало печатью на всех чертах его лица, нависало мешками под глазами.
— Совершенно верно. — Наружность выдавала утомление лорда, однако голос звучал уверенно и бодро. — Тереза решила, что неугодную лучше убрать с дороги. И поделилась соображениями со старшим товарищем. Тот не разделил ее мнения.
— Ага, — произнесла Джейн.
— Ага, — повторил Вон. — Казалось бы, экая малость. А повлекла за собой невероятно серьезные последствия.
Летти видела собственными глазами, как убрали Эмили Гилкрист. Как может Вон так умиротворенно об этом толковать?! Джефф сказал накануне вечером, что маркизе не стоит сочувствовать. Вспоминая теперь изуродованное лицо Эмили и глядя на замершую фигуру маркизы, Летти страдала куда меньше, нежели тогда, в театральном коридоре.
— Тереза решила отделаться от мисс Гилкрист собственноручно. Об остальном, — Вон махнул рукой на диван, — можно только догадываться.
— Стало быть, по-вашему, так ее наказали.
— Вероятно. И предостерегли остальных. Приказ отдан власть имущими. «И нет покоя голове в венце»,[9]так-то. Если властитель терпит, что его распоряжениями пренебрегают, недолго просидит на троне. Словом, прощай, Тереза.
Для человека, заявлявшего, будто не имеет к случившемуся никакого отношения, Вон явно слишком много знал.
— Под властителем вы подразумеваете Черного Тюльпана? — спросила Летти.
— Называйте как вам угодно. Разницы нет. Тереза звала старшего товарища неизменно monseigneur.[10]Старомодно и изысканно, не находите?
