— Вот! — торжествующе воскликнул басист. — Вот это слово! Добьюсь! Ты — упрямица! С одной стороны это хорошо, но с другой это тебе мешает. И ты права, это может убить тебя! Идем! Я кое-что покажу! Я чувствовал бы себя сволочью, если бы не попытался предложить тебе что-то другое, а не то, к чему ты привыкла.
Катька ничего не поняла, но с готовностью протянула руку, Эдик сжал ее трепещущие пальцы в своей обжигающей невесомой ладони и повлек к огромному газону. В центре газона, в самой мощной стремнине ветра, басист остановился.
— Хочешь попробовать что-то, чего ты никогда не делала? — спросил Эдик, удерживая спутницу на расстоянии вытянутых рук.
— Да! Да! Давай скорее! — крикнула Катька и потянулась лицом к басисту. Ветер был уже так силен, что щекотало ресницы и вышибало слезу.
— Тогда слушай меня! Договорились?
— Да. Хорошо.
Эдик неуловимым движением тела превратился в парус.
Катька попробовала повторить.
Эдик оглянулся на нее и добавил:
— Представь, что ты — не существуешь сама по себе! Что ты — только часть этого ветра.
— Хорошо, — сказала Катька и послушно замерла, пытаясь представить себе, что ее нет. В принципе, если вспомнить похожее состояние, то его можно как-то вызвать искусственно. Например, в тот момент, когда засыпаешь, очень сложно сказать, что ты существуешь; после долгой тяжелой работы, когда одолевает что-то похожее на ступор, ты тоже перестаешь существовать, а становишься чем-то вроде мешка или валуна в реке времени; или когда сильно переберешь — тоже можешь перестать быть, конечно. Короче, надо представить себя… Чтобы лучше почувствовать ветер, лучше всего быть деревом! Дерево понимает толк в ветре.
Катьке эта идея показалась продуктивной, и она попыталась ощутить как это — быть деревом. Она сняла ботинки и начала пускать корни в свежую душистую траву. Сначала земля была холодной, но через какое-то время Катька ощутила жар в ступных и легкие поднимающиеся вверх волны. Эти волны пробежали по ногам, по телу, добрались до раскинутых руки и волос. Ветер все нарастал, и в какой-то момент Стрельцова вдруг заметила, что перестала чувствовать его холод, а наоборот — через открытые ладони, через всю поверхность кожи в ее тело начало проникать сухое электричество.
И теперь Катьке уже совсем ясно казалось, что она держится за землю ступнями, подобно дереву.
То желание, с которым она думала об Эдике, внезапно начало растекаться по всему телу, наполняя его серебристым прохладным теплом. И тут же Катька увидела мельчайшую светящуюся пыль, несомую ветром навстречу. Эта пыль начала оседать на Катьке и струиться внутрь ее тела, превращаясь там в золотистое свечение. Ей показалось, что вокруг изнутри головы выросло что-то похожее на золотой шар или шлем.
— Но разве это возможно? — воскликнула Стрельцова и расхохоталась. — Ой! У меня в голове загорелась лампочка!
И в тот же миг Катьку окатило с головы до ног золотым сияющим водопадом света, хотя вокруг по-прежнему была ночь.
Буря
Марго снилось, что она стоит на краю пропасти, а внизу бушует огромный свирепый океан. Волны плещутся и откалывают куски скалы, увлекая их вниз. Марго побежала прочь от этих волн, но буря опередила ее — и тот кусок тверди, на котором Марго спасалась, понесло в огромный глаз водоворота. Коша почувствовала, что падает. Падает в безвозвратную, бездонную, несуществующую, безвременную, безликую тьму. И перепугалась до крика. Но попытавшись крикнуть, вспомнила, что спит. И проснулась.
За окном грохотала буря.
Некоторое время Марго лежала с открытыми глазами, чувствуя неясное беспокойство. Какой-то неприятный был день. Накануне все было хорошо, а вот вчера. Накануне она радовалась, что попадет в роботы, а вчера решила объявить им войну…
Лео!
Она разочаровалась в Лео. Брат Аурелии не сделал ничего неожиданного. Такой сухарь и не мог поверить в роботов, но Лео…
Вскоре, сквозь гром и стук ветра послышались слова. Марго прислушалась, но больше ничего не услышала. Раз уж проснулась, надо сходить в дабл, подумала Марго и поднялась. Она сунула ноги в «бульдоги» и, стараясь ступать тихонько, подошла к дверям.
Осторожно повернув защелку, она хотела открыть дверь и тут же услыхала, уже более явно, что в спальне семейства Пулетт точно происходит какая-то возня. Марго смутилась и хотела вернуться в постель, полагая, что супруги заняты обычным для людей ночным развлечением, но в этот момент Аурелия приглушенно вскрикнула:
— Послушай! Я же тебе сказала, что мне нельзя заниматься сексом! Пока я хожу на курсы, я не имею права тратить свою энергию как попало! Я должна концентрировать ее! Концентрировать, чтобы… ну в общем, дальше тебе не интересно. Да что же!..
После этого вскрика раздался звонкий шлепок, будто кто-то треснул кого-то по ягодице или по щеке. Наверное, Лео не внял объяснениям супруги.
— Дура! — рявкнул Лео. — Я сам писал статью по заказу этой фирмы! Это шарлатаны! Сколько они взяли с тебя денег?
Коша осторожно приоткрыла дверь, но не увидела ничего, кроме тускло освещенного пола. Но теперь кроме разговора послышалась еще и тихая музыка. Наверное арфистка перетащила свою арфу в другую комнату, чтобы не будить жильцов, и тихо играет ночью — Луна такая беспокойная, у старухи верно бессонница.
— О чем ты говоришь? Какие деньги? — ворчала Аурелия. — Там такие милые люди! Они… Они не берут никаких денег! Да нет! Они даже не всех принимают! Я попала туда совершенно случайно! Ты думаешь, что туда может попасть каждый? Ха-ха-ха! Ты ошибаешься! Надо пройти кучу тестов, прежде чем с тобой начнут вообще разговаривать! Понял! И не возьмут тебя туда! Потому что, знаешь, что? Потому что ты — самец! И твоя вонючая «Y»-хромосома лишила тебя этой возможности! У тебя нет того, что есть у меня! Потому что части кода могут находиться только в половинках «Х»-хромосом! Ясно!
— Да на! Возьми! — взревел Лео и с грохотом пробежал из спальни в гостиную, включая по дороге свет.
Марго отпрянула к стене, продолжая подглядывать в шелку. В коридор вышла заспанная Аурелия, лохматая и всклокоченная, в шелковом розовом халате. Лео громко шелестел в гостиной, видимо искал нужную газету.
— Ну что ты устраиваешь среди ночи бедлам! — недовольно сказала Аурелия, зевнула и побрела в гостиную. — Ты поднимешь всех соседей. Господи! Это мне кажется или… — она прислушалась. — Нет не кажется. Мадам Гасьон играет на арфе. Все в этом доме трехнулись! — она дошла до дверного проема и, поставив руки в боки, зашипела. — Ну что ты тут шелестишь? Что ты тут шелестишь?
Лео нашел то, что искал.
Газета вылетела из гостиной в лицо Аурелии, и голос Лео вдогонку прохрипел:
— Почитай про свои хромосомы! Это я! Я! — Лео выскочил в коридор вслед за газетой и, грохнув себя кулаком в грудь, рявкнул. — Я придумал ваши хромосомы, я высосал их из пальца еще месяц назад! Но я не знал, что найдутся бесчестные ловкачи, которые воспользуются моим бредом ради наживы! И уж тем более, я не знал, что живу с такой дурой!!! Когда отлет вашей тарелки? Я приду снять репортаж с фотографом!!! Ты уже была на секретном космодроме?
