Удары, дальнейшие движения угадывались сами собой. Все происходило в странном состоянии подавления сознания, когда исчезает чувство времени, пространства и реальности. Но главное — из всего многообразия движений выстраивалась упорядоченная, последовательная схема боя.
Это и была сеча.
Отскочив друг от друга, накинули кольчуги, похватав мечи и снова бросаясь в танец боя. Находясь в нем, не осознаешь присутствия в руке оружия, оно становится продолжением руки, частью тела.
Мечи менялись, шоркая о кольчуги и высекая искры встречавшимися лезвиями. То одного, то другого от смерти отделял сантиметр заточенного клинка, лишь в самый последний момент задерживали удар, не переступая последней грани. Но каждый знал, что умер бы, если противником был бы кто-то другой.
Не сразу заметили, как сгустился воздух. Замерли друг напротив друга, тяжело дыша, в предчувствии чего-то враждебного.
— Восемнадцать, — как всегда после битвы просипел Сема, уточняя, сколько раз он мог уничтожить противника.
— Девяносто два, — отмахнулся Сергей, откидывая затупленный зазубринами меч, что в Европе звался дирк[24].
Сема, оглядываясь по сторонам, перехватил умубари[25]и акинак[26]поплотнее. Глядя под ноги, прошептал:
— Скорп, беги за мечом, я его задержу.
Сергей с места сорвался в бег. Единственная возможность остановить Духа — пробудить меч Славы. Только бы успеть добежать до дома. В настоящей боевой тренировке снова выпили себя почти до дна. Совсем неплохое время выбрал Отшельник для мести за ставленника.
Сема остался на полянке, замерев на месте, ощущая нарастающее бессилие тела — адреналин медленно покидал кровь — и злобно бросая на ветер слова:
— У нас в дом без разрешения не вламываются. Тронешь кого-то из семьи и все мечи, что ты видишь здесь, будут торчать в твоей груди.
Это был не удар. Словно ветер подул из-за деревьев, и небо и земля поменялись местами. Умубари выскользнул из левой руки, воткнувшись в землю неподалеку. Лежа на траве, Сема явственно ощутил, как по спине побежали орды мурашек, а свет солнца загородила тощая лысая фигура без бровей, в просторном сером балахоне, на манер монашеского.
— Ты убил моего сына! — этот вскрик взлетел в небо.
— Он такой же некультурный, как ты. Вламывается на чужие территории, угрожает. Не люблю хамов. — Спокойно ответил Сема, не поднимаясь с травы.
— Это уже второй сын, которого вы убили! — Вновь разрезал крик небо.
— Первый был еще хуже, — вырос за спиной Скорпион, обнажая меч. — На старика напал. Убил. Смерть за смерть. У вас же уважают старшее поколение? Или с твоими реформами совсем о чести забыли? Это ты приказал убить моего деда?
Дух оскалился, обнажая акульи клыки.
Это у них семейное, — подумал Сема.
Одно слово решило исход дела.
— Я! — ответил Дух.
Пелена закрыла глаза Скорпиона. Меч выпорхнул из ножен быстрее ветра и со скоростью молнии прорвал балахон в области сердца. В то же мгновение Сема вонзил акинак до половины лезвия снизу, под таз противника.
Дух рассмеялся, глядя на меч в сердце и ощущая сталь. Тот, снизу вверх прорезав диафрагму и прошив левое легкое, грозил человеку неминуемой смертью. Человеку…
Скорпион приблизился к лицу Духа:
— Я знаю, что никакая сталь не лишит тебя жизни. Но у меня есть маленький секрет.
Дух усмехнулся:
— Да?
Скорпион коснулся щекой рукояти меча, прошептав:
— Пробудись.
Снова крик Духа прорезал небо. Не было ни огня, ни пепла, он просто упал на колени, а в следующий миг его не стало. Исчез, словно и не было.
Акинак и русский меч на мгновенье задержались в пустоте и рухнули на землю, не находясь больше в теле.
Сема облегченно рассмеялся, растягиваясь в траве:
— Я думал, будет сложнее.
— Нет ничего сложнее жизни и проще смерти, — по-философски ответил Скорпион, прислушиваясь к себе. Вроде бы истратил все силы до дна, а ноги до сих пор держат. Что бы это значило?
— Все, хватит с меня этой мистики, — подскочил Сема. — Заносим оружие в дом, ты пакуешь вещи, и я отвожу тебя в аэропорт. С глаз долой, из сердца вон. А сам за учебники, книги, ммм…энциклопедии…
— То есть, проще говоря, сразу после аэропорта едешь к Маше? — Похлопал по плечу Сергей.
— Она для меня кладезь мудрости! — Поднял опаленный акинак Сема.
— Кто бы сомневался, — Скорпион вонзил меч Славы в ножны, ощущая вибрацию под пальцами. Меч не хотел так быстро засыпать, требовал продолжения.
«С собой его, что ли взять? В аэропорту со вчерашнего дня зеленый коридор. Контрольный пакет акций выкуплен».
Через полтора часа, попрощавшись с семей, Скорпион скрылся в салоне с небольшой спортивной сумкой и ножнами за плечами. Предстояло еще забрать Леру. Дмитрий вздохнул, развешивая наиболее уцелевшее оружие. В памяти воскрешал номер хорошо знакомого кузнеца. Без заказов старичок последние полгода не сидел.
«Кузню что ли открыть? Стоит Василию позвонить», — подумал Дмитрий, хватаясь за сотовый.
* * *
Урал. Раскопки Аркаима.
Сутки спустя.
Белоголовый орлан резал небо, неспешно маша широкими крыльями над раскопанным городом-обсерваторией. Острый глаз выцедил из вереницы туристов длинноволосого парня, с цветом локонов, словно воронового крыло.
Все сходится. Именно так, как велел старец Седого вече.
Король неба сложил крылья, стремительно ринувшись на снижение, почти рухнул вниз. Почти у самой земли расправил крылья, замедляя падение.
Лера вскрикнула, упав. Немногочисленные туристы опешили, хватаясь за фотоаппараты. Скорпион молча вытянул правую руку, давая властелину неба опору для приземления.
Орел впился острыми когтями в руку, издал птичий клекот. Сергей перетерпел боль, молча выслушал и поднял руку вверх, давая птице дополнительный разгон.
Орел вновь взмыл в небо, оставив опешивших двуногих на скучной земле. Сергей скинул с плеч обе сумки — теперь не до них — поправил ножны за плечами — которые все принимали за сувенир — подхватил Леру под руку и поспешил за орлом.
— Куда мы? — обронила рыжая, поглядывая через плечо на оставленные сумки.
— Не знаю, но нас там ждут, — уверенно ответил Сергей.
