Радуйся, Мария, Благодатная! Господь...
* * *
Мало-помалу окружающая действительность начала приобретать очертания. Когда Бен очнулся, он обнаружил, что лежит на кровати на чистом белье, а окончательно проясниться сознанию помог запах свежесваренного кофе.
—Ну, — сказал мужской голос по-английски, — мой американский пациент очнулся.
—Как вы узнали? — спросил Бен.
—Вы бредили почти полчаса. Ничего понять было невозможно, но я сам из Бруклина, поэтому всегда узнаю речь американца. Фрэнк Нуньес — отец Фрэнк, если угодно, отец Франсишку. Вы выпили два стакана воды. Может, хотите еще? Или кофе?
Вместе с сознанием к Бену быстро вернулась и намять. Он сел, спустил ноги с кровати, стараясь не замечать пульсирующую боль в висках и разноцветные пятна перед глазами.
—Послушайте, святой отец. Я пришел от Натали Рейес, она сказала, что...
—А, заблудившаяся путешественница! Я помог ей устроиться на ночлег в палатке, а когда на следующее утро пришел, она уже исчезла.
—Она в больнице, — задыхаясь, сказал Бен. — Там неприятности, очень серьезные неприятности. Мне нужна ваша помощь.
—Моя помощь?
—Там находится женщина, которую привезли на самолете. Я прилетел вместе с ними. Если мы не найдем машину и не заберем эту женщину, она умрет. Не просто умрет, ее убьют! Мне нужно найти машину и попасть в больницу как можно скорее!
—С сеньоритой Рейес все в порядке?
—Не знаю, отец Франсишку. Она... послушайте, у меня нет времени на объяснение, положение критическое! Натали в опасности, и вместе с ней несколько человек из деревни. Луиш...
—Луиш Фернандеш?
—Я не знаю его фамилии, но он пытается помочь нам.
—Нам?
—Натали Рейес и... пожалуйста, поверьте мне! Там погибнут люди, может быть, много людей. Если вы можете достать машину, я вам все объясню по дороге. Возможно, вы сможете вмешаться, что-то сделать для...
Бен взглянул на кухонный стол, стоявший неподалеку, и увидел, что на нем лежат ключи от автомобилей. Отец Франсишку проследил за его взглядом.
—Моя машина не очень надежна, — сказал он.
Бен начал раздражаться.
—Ну давайте хотя бы попробуем! — воскликнул он. — Или... или возьмем другую машину в деревне. Вам же наверняка...
—Мне очень жаль.
Бен встал.
— Ладно, если вы не можете помочь мне, я найду кого-нибудь другого, кто сможет.
—Сядьте! — приказал священник.
—Нет! Мне нужна машина!
Бен потянулся за револьвером, но карман оказался пустым.
—Ваш маленький тридцать восьмой — опасная штука, — сказал святой отец. — Ствол совсем грязный, нельзя знать наверняка, куда полетит пуля. Вот «глок» — совсем другое дело, — он достал из-под сутаны блестящий пистолет и повернул ствол в сторону Бена.—Я чищу его каждое воскресенье, сразу после мессы. Кое-где в сельве бывает неспокойно и опасно. Случаются моменты, когда даже священнику может не хватить защиты десницы Божией[52].
—Вы не священник! — крикнул Бен.
В отчаянии, не задумываясь о последствиях своего поступка, он бросился на отца Франсишку. Тот с легкостью отбросил его обратно на кровать.
—Спокойно! Я не хочу причинять вам боль, поскольку я все-таки лицо духовного звания, не такой набожный, может быть, как некоторые, но более терпим, чем многие. Просто случилось так, что я поверил: в бедности нет большого достоинства или святости. В этом я немного не согласен со Священным Писанием. Люди, которые управляют больницей, следят за тем, чтобы наша церковь ни в чем не нуждалась и чтобы я жил достойно.
—А вам нужно всего лишь поддерживать с этими людьми хорошие отношения?
—Да, а также сообщать им, когда любопытные чужаки приезжают на машинах, которые им не принадлежат, и разгуливают по деревне в новехоньких ботинках, делая вид, что изучают сельву.
—Так это вы испортили машину, да?
—Я делаю, что мне говорят.
—Значит, мы имеем вооруженного священника, ломающего машины, молящегося о людях, которых трудно назвать людьми, берущего подаяние от убийц. Да, вы тот еще фрукт, святой отец. Я начинаю гордиться тем, что я не католик.
—Хавьер Санторо не убийца. И никто из тех, кто работает с ним, тоже не преступники. Мистер Каллахэн, так называемая незаконная торговля органами ведется по всему миру. Деньги переходят из одних рук в другие, а почки и прочие органы — из одних тел в другие тела. Что здесь плохого? Один получает блага материальные, другой, скажем, блага иного рода. По-моему, нет причин считать такой обмен незаконным или аморальным.
Обескураженный этими словами, Бен смотрел на священника, пытаясь понять, действительно ли он верит в то, что говорит. Но тут он вспомнил, что не так давно и сам говорил Элис Густафсон нечто похожее.
— Скажите, святой отец, — спросил Бен, немного справившись с волнением и взяв себя в руки, — вы знаете, кто эта Натали и почему она оказалась здесь?
— Кроме того, что она искала какую-то родственницу и представлялась кем-то, кем не является на самом деле, я ничего о ней не знаю.
— Опустите пистолет, отец, я не собираюсь больше бросаться на вас... Спасибо. Позвольте задать вам еще один вопрос, а потом я расскажу все, что вы захотите узнать.
— И что это за вопрос, мистер Каллахэн?
— Отец Франсишку, вы знаете, что на самом деле происходит в этой больнице?
ГЛАВА 38
Тирания возникает не из какого иного строя, как из демократии.
Платон, «Государство», кн. VIII
Столовая походила не передвижной армейский госпиталь. Роза и Натали сдвинули кресла и стулья в сторону, а своих пленников перетащили в помещение рядом и сделали загородку из повернутых набок диванов и столов так, чтобы все были на виду. Летчиков пока оставили связанными у бассейна, а все работники больницы и оставшиеся в живых охранники находились здесь.
Луиш, хотя и был серьезно ранен, смог довести Натали до лаборатории виртуальной реальности, где она и обнаружила Хавьера Санторо и охранника с самолета. Щеголеватый врач выглядел очень плохо. Он лежал, скорчившись, в углу, перемазанный содержимым своего желудка и все еще, похоже, видел галлюцинации. Иногда у него наступало просветление, и тогда он начинал твердить Натали о том, что она совершает ужасную ошибку.
Недалеко от доктора лежал рослый молодой парень с пистолетом в руке, теперь уже совершенно бесполезным. Натали взяла у него оружие, а потом помогла переползти в коридор.
