...Начало октября...
– ...Андрей ты где?! – прорычала среди дня рация голосом Романа. – Андрей! Ты меня слышишь!
– Лежит рядом... Бегом туда! Я тоже выезжаю! Бегом!!!
Через пятнадцать минут Андрей уже стоял около такого же белого «Берлинго» и наблюдал, как врачи грузят бессознательного Ефима в машину «Ambulance» – на его голове была целая шапка бинтов, но сквозь них все равно просачивалась кровь.
Все закончилось плачевно.
Ефим надолго слег в больницу и перенес несколько операций. Из его машины пропали деньги – вся дневная «выручка», а это что-то около двух миллионов долларов, которые «повесили» в конце концов на фирму Романа. И, уже как следствие, у того резко испортились отношения с Андреем, которого он считал виновником всего произошедшего.
Андрея опять перевели в обычные инкассаторы, а Роман искал теперь любой повод, чтобы от него избавиться...
...Середина октября...
Трель телефонного звонка в половине одиннадцатого вечера была для Андрея совершенно неожиданной.
«Интересно, кто это? С Иришкой только что поговорил, минут десять назад, а больше в это время я уже давно никому не был нужен...»
Он посмотрел на экран телефона и немного оторопел:
«...Оп-па! Вот это сюрприз!..»
– Да!
– Скорпион Кондору!
– Кондор на связи! Здравствуй, Франтишек!
– Ах-ха! Спознав! Як здрав, Анджей?
– Конечно, узнал, Франтишек! У меня все в порядке! Как ты? Как мужики?
– Бардзо добже, пан капитан!
И тут какое-то смутное подозрение заползло в голову Андрея.
– Это хорошо... Я опять тебе нужен, пан полковник?
– Так!
– И опять как снайпер, конечно же...
– Так, Анджей...
– Я пенсионер, Франтишек, и я уже стал привыкать к обычной гражданской жизни.
– То так, алеж я разумев, цо ты захтешь знов поехать туды.
– Куда?
– Боливия!
Словно огромным молотом шарахнули по голове Андрея, и сразу же тысячи воспоминаний, словно стая потревоженных птиц, закружились в его голове.
– Куда? Точнее, Скорпион!
– До гасиенды Моралес...
– Опять?[68]
– Так, Кондор!
– И опять дон Алесандро?
– Так!
Андрей замолчал на долгих пять минут, а Франтишек терпеливо ждал его решения.
– Больше четырех лет прошло, Скорпион... И Гота я там оставил... Нет... Я не поеду.
– Ты не зрозумев, Анджей. За ту роботу ты получишь пенчь десенцев тысенцев.
– Пятьдесят тысяч чего, полковник?
– Долларов!
– Я никогда не продавался, Франтишек! Деньги меня всегда интересовали постольку поскольку. Ты же знаешь это, полковник!
– То так! Алеж сьогодни ты пенсионер... И в тебе ешць шанс посквитаться за свои муки, та за друга, який там загынув!
– Месть, Скорпион – плохой советник в таких делах! Мы же профессионалы!
– Так! И цо ты мовешь на мене?
– Знаешь что... Позвони мне завтра, а я пока подумаю. Добро?
– Добже, Анджей! До звьязенци!
В трубке пошли гудки отбоя, а Андрей уже «морщил мозг»:
«...Я хотел поработать год, чтобы нам с Иришкой было на что жить на первое время. С Ромкой, по всему видать, поработать не получится – я в фирме уже свои последние дни „доживаю“. И что потом?.. А тут одним махом! Раз – и все! Через месяц можно будет ехать в Одессу! Эх! Заманчиво, бля! Франтишек – змей-искуситель!.. Только... Нет! Позвоню ей, все расскажу, а там... Как она решит, так и будет! Сам я за нас двоих теперь решать не имею права!..»
Он принял это нелегкое для него решение и со спокойным сердцем уснул.
...А вечером следующего дня, когда он набрал уже знакомый московский номер и в течение трех минут рассказал Ирине все, ну, почти все, и, конечно, без подробностей, она ответила коротко:
– Не надо, Андрюша! Не едь!
– Почему, Ириш? Предлагают хорошие деньги. Мы на них не меньше года прожить сможем. Я же ведь летом вернулся сюда только ради того, чтобы немного денежек поднакопить для нас с тобой... Можно сказать – на заработки подался...
– Не надо, Андрюш! А деньги... Плюнь на них! Устроишься на работу и здесь. А уж тем более такой ценой вообще не надо – душа важнее! Приезжай! Я уже так соскучилась по тебе! Бросай ты это все и приезжай ко мне!
– Хорошо, солнышко мое. Я теперь точно знаю, что мне нужно делать! Я немного сомневался... Спасибо тебе, родная моя!
– Сомневался во мне?
– Нет, Ириш! Сомневался в себе. Потому и решил с тобой посоветоваться! Потому что я дурак, а ты у меня очень мудрая! И ты все правильно сказала – душа важнее! На том и решим... Все! Может, и действительно пора уже и о душе подумать.
– Приезжай, Андрюш! Я тебя буду ждать!
– Хорошо, Иришка, я приеду... Справимся как-нибудь – тяжелее бывало...
...Скорпиону, то бишь полковнику Франтишеку Дворжецки, Андрей ответил отказом: «Все, Скорпион, отвоевался я, окончательно! Навсегда!..»
А через несколько дней произошла череда событий, которые не мог предвидеть никто... Никто, кроме, наверное, его Иришки...
...Конец октября...
...В этот день Андрей немного задержался в пути, потому что не очень здорово себя чувствовал целый день. Эти боли появились около недели назад. Странные, непонятные ему боли, когда вдруг ни с того ни с сего его пронизывала насквозь острая боль, а его желудок, или что там внутри, казалось, сжимал огромной ладонью какой-то невидимый безжалостный великан.
За этот день так случилось несколько раз, и Андрею пришлось останавливаться и пережидать минут по пятнадцать-двадцать, пока «великан» разожмет свой кулак и исчезнут наконец цветные круги перед глазами.
Он остановился у тротуара в очередной, пятый, наверное, раз, когда уже вечером въехал в Нетанию.
