Нагава-сан. Господин Министр, - Кэндзи посмотрел на меня исподлобья, - Все присутствующие, конечно, понимают ваши мотивы повесить собак на меня. Но, возможно, вы смотрели журналистское расследование Мии Танаки? Знаете, в последнее время она стала очень влиятельным лидером мнений, к ее словам прислушиваются. Интересно, что скажет общественность, когда во всех бедах обвинят человека, который предотвратил теракт на станции, спас миллионы людей, пусть даже такими спорными методами? Что мне им сказать, когда я выйду за стены этого чудесного здания?
Министр смотрел на меня как человека, который украл у него все деньги, пнул его собаку и сходил в туалет в его автомобиле.
- Кстати, Сайто-сан, - обратился ко мне один из присутствующих, - Каким образом к Танаке попала вся эта информация?
«От меня, естественно», - подумал я.
Ключевой элемент плана - создание моего положительного образа у общественности, а информация - моя плата перед Мией за ее пиар компанию. Вслух же я сказал:
- Я думаю, ответ лежит в той же плоскости, что и ответ на вопрос, как террорист оказался в составе руководства Министерства внутренних дел. Если ко мне вопросов более нет, я откланяюсь. Мне необходимо пройти комплекс лечебных процедур в связи с полученным на АЭС «Токай» ранением, - я еще раз напомнил присутствующим о своем героизме. Им не повредит для принятия правильного решения.
С этими словами я встал из-за стола и осторожно направился прочь из зала. Уже у выхода меня нагнал голос Нагавы:
- Сайто-сан! - я повернулся к главе токийской полиции, - Когда вы поправите свое здоровье, жду вас на работе в главном управлении полиции Токио, господин старший детектив.
Я невольно улыбнулся и поклонился ей, после чего вышел из зала, оставив им самим разбираться в бюрократических формальностях.
Это сражение тоже осталось за мной. Но вот война... Еще посмотрим.
Выйдя из зала, ко мне быстрым шагом подошла Хикари, вопросительно посмотрев на меня. Я показал ей жестами, мол, все в порядке. И мы осторожно направились к выходу.
- И куда теперь? - спросил я.
- Сайто-сан, - Хикари улыбнулась мне как-то... интересно, - Говорят, вам прописали постельный режим?
- Ватанабе-сан, целую неделю постельного режима, - с планами на Рождество определились.
Уже подходя к выходу, к нам подошли двое мужчин в одинаковых серых костюмах, в которых я сразу опознал представителей спецслужб – только эти господа пытаясь замаскироваться под обычных обывателей, выдают себя с головой. От них я не ожидал ничего хорошего, поскольку они определенно попытаются сорвать мои планы на вечер..
- Сайто-сан? - спросил один, - Нам необходимо с вами кое-что обсудить.
- Не, я не Сайто, - я попытался отбрехаться, - Но он в туалет пошел, там посмотрите, - но попытка была тщетной.
Один из близнецов, их я все равно не отличу друг от друга, главное, чтобы имена мне свои не называли, а то голова точно лопнет, достал телефон, на котором было изображен знак, стилизованный под дерево. «Иггдрасиль».
- Вам знаком этот символ?
- Da blyad`! - это все, что я смог сказать, мысленно наблюдая, как соблазнительный силуэт Хикари из мои грез, тает как дымка.
______________________________________________
Дорогой читатель!
Это последняя глава. Но впереди еще эпилог.
Если тебе интересно продолжение, то в первую очередь подпишись на автора, поставь лайк и прокомментируй произведение.
Спасибо, что ты поддерживаешь автора!
Эпилог.
Петр Владимирович Кириченко вышел из здания Правительства, и не замечая хлещущий с осеннего московского неба дождь, сел в свой "Мерседес", с трудом сдерживая ярость. Последние недели превратили его жизнь в ад. Сначала исчез этот ублюдок Воробьев - просто растворился из СИЗО, будто его и не было. Потом начался настоящий кошмар.
Кириченко откинулся на кожаное сиденье "Ауруса", вспоминая тот день, когда в его кабинет вошли двое в строгих черных костюмах. Они появились словно из ниоткуда - его служба безопасности не зафиксировала их прибытие, камеры наблюдения показывали только помехи.
"Мы можем помочь с вашей... деликатной ситуацией," - сказал тогда один из них, положив на стол папку с документами. На папке был странный символ - стилизованное дерево. Они знали все - про Андрюшу, про Воробьева, про утечку информации в СМИ. Предложили "элегантное решение" - дискредитировать следователя, превратить его в преступника в глазах общественности. Взамен просили самую малость – помочь в том, чтобы Воробьев оказался в следственном изоляторе. Кириченко тогда даже не стал вникать в детали - он был слишком озабочен спасением репутации сына и своей, в первую очередь.
"Чертова организация," - процедил он сквозь зубы, вспоминая, как люди в черной форме обещали ему "решить проблему" с Воробьевым. Теперь он понимал, что его просто использовали. Воробьев, попав в следственный изолятор, просто растворился там. Он пытался узнать, где тот находится, но все было тщетно. Как бы не напрягал Петр Владимирович все свои обширные связи, однако будто упирался в непроницаемую стену в попытках выведать информацию.
Дальше его жизнь и жизнь его семьи покатилась в тартарары.
Неделю назад его сына нашли около гей-клуба "Радужный единорог" - избитого, изуродованного, в женском платье. Медики констатировали необратимые увечья интимного характера – кто-то накачал Андрея наркотиками и удалил у него все половые органы. Но это было только начало. Какие-то неизвестные слили в сеть всю информацию о преступлениях сына.
Элита, десятилетиями считавшая его своим, теперь отворачивалась. Телефон молчал - никто не хотел связываться с человеком, чье имя полоскали во всех новостях. Даже самые верные союзники делали вид, что не знают его. Петр Владимирович Кириченко превратился в политический труп.
Вдруг его телефон завибрировал. Новое сообщение с неизвестного номера. Открыв сообщение, он увидел видеофайл. Запустив его. В кадре появился худощавый мужчина с кротким ежиком темно-русых волос. Мужчина улыбался, но его пронзительно-серые глаза казались двумя ледяным осколками.
- Воробьев… - с ненавистью прошептал Кириченко.
- Бу! Испугался? – со смехом начал Воробьев, - Вы наверное очень, удивлены, Петр Владимирович. Но, стоит признать, вы меня переиграли. Подставили очень хорошо. Наверное, когда вы смотрите эту запись, мой хладный труп уже кушают черви, либо я где-то пускаю слюни в смирительной рубашке. Но, как говорится, хорошо смеется тот, кто смеется последний. Кстати, как там Андрюша? Он уже научился справлять нужду сидя? Нравится ему мой прощальный подарок?
Дикая злоба и ненависть затопила все естество Кириченко. Воробьев в кадре, как будто знал реакцию Кириченко:
- Ну-ну, не стоит так нервничать. Нервные клетки
