жаром едва сдерживаемого пламени, блеск которого мелькнул в его почерневших глазах, – и моего безумного желания оставить тебя рядом со мной.
– Что? – встрепенулась я, моментально выйдя из оцепенения.
Я вдруг поняла, что меня больше никто не держит – мужчина отстранился, вернув мне законное личное пространство и какое-то жалящее чувство пустоты.
– У тебя все будет хорошо, Рябина, – грустно улыбнулся Риден, не сводя с меня пронизывающего голодного взгляда, точно в нелепой попытке насмотреться на годы вперед. Затем он сделал неуверенный шаг по направлению ко мне – и, резко развернувшись, пошел прочь. – Не наделай глупостей, ладно?
– Чего? Каких еще глупостей? – недовольно отозвалась моя задетая гордость, и я поспешила исправить недоразумение, но едва не запуталась в собственных ногах. А еще мгновение спустя поняла, что моя правая лодыжка напрочь застряла в стене. – Что за лярва? Морт!
Но мужчина лишь махнул ладонью и исчез в стене.
– Да чтоб тебя, лярва белобрысая! А ну вернись и вытащи меня из стены немедленно. Ты слышишь? – ругалась я, бесполезно скребя ногтями то стену, то пустой воздух там, где еще совсем недавно стоял тот, кто признался мне в чувствах. А потом, как ни в чем не бывало, исчез! Да как он только посмел?! – Эй, Морт! Я ведь выберусь отсюда рано или поздно. Выберусь и приду за тобой, Морт! Я испоганю тебе всю загробную жизнь, ты слышишь? Ух, погоди у меня.
– Не повезло белобрысому, – раздался рядом знакомый голос, отчего я вздрогнула и замолкла.
– Только не говори, что ты на его стороне, – недовольно буркнула я, уловив боковым зрением кошачьи уши. А затем сконцентрировалась в попытке унять неприятные ощущения: несуществующее сердце все еще разрывало грудную клетку болезненным жаром.
– В данном конкретном случае – да, – без колебаний и стеснений ответил Сеймур и ухмыльнулся. – И хотя я был бы не прочь посмотреть, как ему испортят загробное существование, я рад, что это будешь не ты.
– Еще не вечность, – процедила я сквозь зубы и присела. Перебрав в памяти все подходящие вязи, я протянула ладонь сквозь стену прямо к лодыжке. А потом с удивлением ощутила, как невидимые путы, отпустив лодыжку, с легкостью скользнули в ладони, зазмеились по кисти и, обвившись вокруг моего предплечья, заняли заранее назначенное им ведуном место.
– Опять он за свое? – с сомнением прошептала я, разглядывая укутанное в изумрудную нить предплечье.
Лодыжку больше ничего не держало, и я с облегчением отошла от стены. А затем, немного подумав, поспешила к выходу из Атриума.
– Ты куда? – тут же встрепенулся Сеймур и, готовый к любой неожиданности, подскочил ко мне.
– Мне велели не делать глупостей. Все остальное делать не запрещали, а значит… – я осеклась, уставившись на бесшумно возникшую фигурку знакомой души.
– Чего? – недоуменно спросил Сеймур и проследил за моим взглядом. – Ты?
– Лисия! – ахнула я, продолжая таращиться на бывшего фамильяра моей бабушки.
Все такая же рыжая и невысокая, сейчас она выглядела несколько иначе: длинные огненные волосы больше не лежали на голове нечесаной копной, а плавно струились ухоженными кудрями по плечам. Вместо безразмерной потертой байки девочка красовалась в симпатичной приталенной футболке бирюзового цвета, джинсах и цветных кроссовках.
Но сильнее всего меня поразил ее смелый и уверенный взгляд черных глаз-пуговок.
– Ты должна пойти со мной, – без предисловий и расшаркиваний сказала девочка и поманила к себе.
– С какого это беса? – хмуро спросил Сеймур, выступив передо мной.
– Ее ждут, – сухо бросила Лисия через плечо и поплыла вперед.
– Смотрю, характер у нее лучше не стал, – буркнул Сеймур и спохватился: – Ты куда?
Но я ничего не ответила и ускорила шаг, стараясь держать хрупкую фигурку в поле зрения. В груди поселился едкий опустошающий страх.
Совсем как тот раз, когда я ступила в приготовленную Тероном пентаграмму.
– Ты уверена, что ей можно верить? – еще раз напомнил о своем мнении Сеймур, когда мы вышли из Атриума. – Мы не знаем, что она задумала.
– Вот и узнаем, – бросила я в ответ, борясь с настающей паникой и желанием броситься вперед Лисии, которая вела нас прямо к Арке.
Я ускорилась, внимательно вглядываясь в черное нутро Арки, из которого привычной вереницей тек духовный поток новопреставленных.
Где-то позади слаженного потока растерянно топтались порядком потускневшие души. А еще дальше кто-то и вовсе отрешенно сидел на земле.
В моей груди что-то болезненно сжалось.
– Только бы не… – сжав кулаки, шепнула я в пустоту и, обогнав Лисию, рванула из Арки.
– Эй, куда?! – раздался позади голос Сеймура, но я уже никого не слушала, летя над землей навстречу жуткому предчувствию. – А ну, расступись!
Остановившись в двух шагах от сизой плачущей души, я застыла в нерешительности: все мое тело мгновенно свело нестерпимой судорогой панического ужаса.
Приложив неимоверные усилия, мне удалось взять себя в руки, и я медленно склонилась над плачущей и протянула ладонь.
– Все в порядке, милая, – дрожащим голосом произнесла я. – Я здесь. Рядом с тобой.
Сидевшая на корточках душа всхлипнула и затихла. А затем отняла ладони от лица и взглянула на меня.
– Мирабель, – простонала Алия и бессильно упала в мои объятия.
Все рухнуло в одночасье. Один проклятый миг – и заботливо слепленная вера в призрачное будущее разлетелось на мириады острейших осколков.
Когда же все пошло не по плану? И какой из моментов стал переломным? Может, это случилось, когда я приняла глупое решение пойти наперекор судьбе и самой смерти? Или когда одна ведьма приняла решение пойти на поводу у демона? В последний момент моей смерти или же в первые мгновения жизни? А может, и вовсе абсолютно все мгновения, протянувшиеся от рождения и до самой смерти, были неправильными? Вся моя бесполезная, отданная на откуп алчным тварям, убогая жизнь стала одной большой червоточиной насквозь прогнившего подлунного мира. Как и тысячи других жизней, подобных моей.
Так в какой же момент мы все свернули не туда? Можно ли теперь хоть что-нибудь исправить?
И надо ли?..
Утратив остатки осознанности, я не сразу заметила, что сестренка радостно меня обнимает.
– Мири, я так рада, что нашла тебя! Так рада! Мне было так страшно, так больно! Но я нашла тебя, Мирабель, и…
– Что же ты наделала, глупая, – сипло выдавила я, с трудом удерживая последние остатки самообладания.
– Ну почему
