Книга Между двух огней - Кристофер Бьюлман

По левому боку кардинала пробежал холодок.

Эти клетки не сообщаются между собой.

Он моргнул, уверенный, что раньше его, должно быть, обманули глаза.

Он снова посмотрел на черногривого льва, который зевал, лениво высунув язык. Когда лев заметил, что кардинал смотрит на него, он сделал очень странную вещь.

Он уставился прямо на него, широко раскрыл пасть и провел языком по зубам, словно пересчитывая их.

ТРИДЦАТЬ-ЧЕТЫРЕ

Об Аресте

Апартаменты, в которых папа поселил графа д'Эвре и его пажа, находились практически в тени огромного дворца, совсем рядом с церковью Святого Петра. Ряд покосившихся и горбатых домиков для рабочих, занимавших это место раньше, был снесен четыре года назад, а древесина доставлена во дворец на телегах и весело сожжена на его кухнях и под банями — казалось, дворец съел ее целиком. Папа Климент продолжил политику своего предшественника по строительству каменного Авиньона взамен деревянного, и Элизиум-Хаус был прекрасным примером этой новой экстравагантности.

Томас и Дельфина уединились в своей комнате, извинившись за то, что не пришли на полуденный пир, который английский герцог устроил во дворе. Звуки веселья доносились до них почти целый час, пока гуляки опорожняли кувшин за кувшином папское вино. Валуа и английские лорды, которые когда-то сражались друг с другом на полях сражений, теперь все чаще объединялись в добродушных насмешках над человеком, которого они принимали за графа д'Эвре, и его наваррским пажом. Именно этого и боялся Томас — у него были лицо и тело покойника, но не его воспоминания, а мир высокопоставленных людей, хотя и охватывал всю Европу, был таким же маленьким и кровосмесительным, как какая-нибудь деревня.

Он был в опасной близости от того, чтобы выдать себя как самозванца.

— Милорд Наваррский заболел? — крикнул молодой Уильям Монтегю, граф Солсбери, на угловатом, укороченном французском, на котором говорили английские аристократы. — Потому что мне бы очень хотелось побороться с ним.

Дельфина провела кончиком расчески по подолу женского платья, висевшего на стене у окна. Это была простая расческа ее матери, привезенная из Нормандии, — она выбросила гребень из слоновой кости из сада оленей на грязную улицу в тот момент, когда Томас отдал его ей.

— Нет, милорд Солсбери, он не будет бороться с вами. Он обычно боролся только со своим младшим братом, пока Чарльз не отрастил усы. Теперь он борется с чужими женами.

— Это уже чересчур, милорд, — рассмеялся другой француз, хотя его было трудно расслышать из-за громкого хохота сэра Уильяма, который, как иностранец, слишком высоко ценил французскую игру слов, а также как англичанин забавлялся французской супружеской неверностью.

— Я просто пошутил. Если бы наш добрый Кретьен высунул голову из окна, он бы увидел, что я весь сияю улыбкой.

Томас почувствовал себя оскорбленным до глубины души, но в то же время ему было приятно, что оскорбляют графа д'Эвре.

— Оставьте его в покое, он болен из-за вчерашнего излишества.

— Тогда как он собирается бороться с завтрашним?

Накануне прибыл гонец и сообщил новость под каждым окном: Поскольку чума унесла жизни стольких кардиналов, завтра вечером будет назначен новый; празднование состоится снаружи, в открытом внутреннем дворе дворца, и будет открыто для всех.

Теперь Дельфина обвела расческой ноги рыцаря, целомудренно миновала его талию и вернулась к контуру его живота. После рыцаря она занялась гобеленом: молодая девушка и ее отец работают в поле, наклонились, отвернув головы, собирают снопы. Она обвела и их. Ее успокаивало то, что руки были заняты, пока она ждала, когда придет в голову полезная мысль. В кои-то веки Томас был бы рад увидеть ее взгляд из-под тяжелых век, означавший, что она собирается произнести слова, которые ей почему-то не принадлежат. Ни один из них не знал, что делать в ожидании приглашения на встречу с папой, приглашения, которое могло вообще не прийти.

Он содрогнулся при мысли о том, что попытается заколоть фальшивого папу лицом к лицу, не говоря уже о том, что это произойдет перед столом, полным рыцарей и роты охранников.

Это не имеет значения.

Я пришел сюда, чтобы умереть.

— Дайте нам хотя бы вашу голову, милорд Наваррский, чтобы мы могли знать, что вы живы! — крикнул английский герцог.

— Лучше тебе показаться, — сказала Дельфина, обводя маленькую собачку.

Томас пригладил свои непривычные, коротко остриженные волосы и вытер безбородый подбородок, прежде чем высунуть голову из окна под всеобщие аплодисменты. Он помахал рукой празднующим.

— Спускайтесь, — крикнул один из них.

— Нет, — сказал Томас. — Наш друг совершенно прав: я съел на пиру воинов больше, чем положено молодому человеку, и заплатил за это цену старика.

Стол внизу взорвался смехом.

— Где дон Эдуардо де Бургос? — крикнул другой. — Он тебя прочистит с помощью хереса!

Томас с трудом сглотнул.

— Но, — продолжил он, отмахнувшись от последнего замечания, — если соблюдать воздержание и молиться, к вечеру я буду здоров. Если милорд герцог не швырнет меня на землю слишком грубо.

Они снова рассмеялись.

— Что ж, возвращайтесь к своему больничному ложу, — сказал Валуа, — и больше никаких извинений на сегодня. Хотя вам следует послать своего пажа за тарелкой этого рагу. Оно сделает из него мужчину. Устрицы, имбирь и перец.

Томас сделал вид, что его вот-вот стошнит, вызвав радостное «Ооооо», донесшееся из-за стола, затем убрал голову и закрыл ставню. Та закрылась со звуком, похожим на падение сливы.

Дельфина удивленно приподняла бровь.

— А теперь иди и принеси нам миску этого рагу, — сказал он.

Солдаты пришли час спустя.

Дельфина распустила повязку, которая скрывала ее скромную грудь, и села на свой тюфяк у окна. Копье висело у нее на шее. Томас скреб дно своей миски коркой черствого хлеба, стремясь съесть последние крошки острого рагу.

Звук шагов на лестнице заставил их обоих застыть на месте.

Они посмотрели друг на друга.

Это не были легкие шаги мальчиков-слуг, один из которых, Иснард, быстро подружился с Дельфиной, когда она была в роли пажа, и это не был одинокий посыльный.

Стук в дверь, хотя и ожидаемый, заставил Дельфину вздрогнуть.

Она пискнула, как мышка.

Стук повторился.

Руке, которая стучала, была одета в кольчугу.

— Кто там? — властно рявкнул Томас.

— Слуги Его Святейшества, — произнес равнодушный голос. — А теперь открой эту дверь.

Это не было приглашением.

Их обнаружили.

Дельфина подтвердила свои опасения, заглянув в щель между деревянными ставнями: во дворе под окном стояли двое мужчин в кольчугах и с эмблемой дворца в виде скрещенных ключей, один из них прогонял кухонную девушку, которая убирала со стола. У обоих в руках были секиры.

Дельфина сжала футляр с копьем.

— Я болен, — сказал Томас. — У меня опухла шея и болит