в пищу было невозможно.
А если рассматривать испанский рынок, где по сути дела отходов производства оливкового масла можно было получить с четверть миллиона тонн в год, то там такие автомобильчики действительно могли стать очень интересным приобретением для крестьян. Или, в большей степени, для владельцев оливковых плантаций – а лишние тридцать миллионов долларов в год Вере показались суммой, заслуживающей пристального интереса.
– А этот твой приятель, как его…
– Алрик Биргхирсон.
– Он все еще швед?
– А как швед может стать не шведом? Разве что переродиться заново, поменяв при этом родителей, но я о таких чудесах вроде не слышал, – сообщил Карл, прилично так глотнув принесенного Дашей пива.
– Зря я тебя пивом пою, ты соображать хуже стал. У этого Алрика паспорт-то шведский есть?
– Есть, он по нему ко мне и приехал.
– Значит так… он где сейчас?
– Где-где… в гостинице небось отсыпается, мы же два дня…
– Это я уже заметила. Значит, он в Стокгольме. Я тебя сейчас отвезу обратно в аэропорт, полетишь в Стокгольм. Заберешь Альрика, затем с ним – и со своим паспортом, не забудь! – забежишь в советское посольство, я там предупрежу чтобы все быстро сделали, потом обратно сюда в Москву вы уже вдвоем прилетите и мы обо всем договоримся.
– Вера, ты всегда была девушкой очень заботливой, но должен сказать, что самолеты в Стокгольм летают только два раза в неделю. Поэтому у меня обратный билет только на воскресенье…
– Можешь его просто выкинуть, полетишь– и за Альриком, и с ним обратно сюда, на моем самолете.
– Хорошо дружить с хорошими советскими девушками! Только… Вера, я слушал, что твоя страна с Испанией… может, тебе сначала стоит с начальниками поговорить? А то мы договоримся обо всем, деньги потратим – а потом советские власти запретят моторы в Испания отправлять. И мы просто разоримся!
– Не зря все же я тебе пива принесла, на глазах умнеть стал. Я потому и спросила, если ли Альрика шведский паспорт. Я моторы и все остальное буду продавать в Швецию, простому шведу, а про Испанию я вообще ничего не знаю и даже не слышала ничего! Мы будем договариваться о производстве крестьянских автомобильчиков… я буду договариваться, с двумя простыми шведами.
– Марта всегда говорила, что ты очень хитрая девушка… Хорошая у тебя квартирка, а вот где тут туалет… я туда зайду – и поедем на аэродром. Надеюсь, Альрик за сегодня протрезветь успел уже…
Валентин Ильич на Веру, после того, как она рассказала ему о сделке с «испанским шведом», долго орал, но Вера, спокойно его выслушав, ответила просто:
– Вы не правы. Причем не правы сразу по четырем пунктам. Пункт первый: только в этом году мы получим буквально на ровном месте почти двадцать миллионов долларов чистой прибыли на поставках в… Швецию моторов, колес, стекол и фар. Во-вторых, мы сразу с господина Биргхирсона получим миллион долларов золотом за установки по бензиновой экстрактации масла из оливковых косточек и жмыха. В третьих, моторы в нужных количествах заводы в Благовещенске и Нерехте без проблем произведут, просто перейдя на трехсменную работу…
– А рабочих они для третьей смены родят?
– А это уже в-четвертых. Мы же подписались на обучение китайских рабочих, вот их-то мы в Благовещенск на обучение и возьмем. Мао присылать обещал все же не увальней деревенских, а тех, кто уже работать хоть как-то умеет, так что даже если китайцев на подсобных работах использовать, то три смены там организовать получится, этот вопрос я уже уточнила с тамошними инженерами. А в Нерехте… с осени там начнет работать заводской техникум, ребят на практику поставим, но поначалу их продукция вообще не нужна, в поставках по этому контракту не потребуется. Их моторы вообще скорее всего только в следующем году в Швецию пойдут, так что здесь проблем не ожидается. С шинами тоже, все же мы уже какой завод запустить успели? Седьмой?
– Ну… но что по поводу твоих связей с Испанией скажет Иосиф Виссарионович, и я уже не говорю про реакцию Лаврентия Павловича. Все же, как ни крути, в Испании режим абсолютно фашистский…
– Но мы-то не с режимом сотрудничать будем, а с простыми людьми. И эти простые люди дадут Стране Советов несколько десятков тысяч тонн оливкового масла, одарят советских детей мандаринами и апельсинами…
– Кстати, они по поводу мандаринов особенно недовольны будут, ведь в Абхазии на осушаемых болотах…
– А я думаю, что они болотным абхазам, после того, как испанские мандарину сами попробуют, наоборот вот такой фитиль вставят: я уж не знаю, кто там сорт для прививки лимонов выбирал, но сейчас абхазские мандарины мелкие и кислющие. Допускаю, что испанские сорта там просто не приживутся и абзхазы выбрали единственный, который там не загнется зимой – но почему из-за этого должны страдать советские дети?
– Ты Иосифу Виссарионовичу про это сказать не побоишься? Лично сказать.
– Правду говорить всегда легко и приятно. В особенности правду о том, что мы этим контрактом дыру в бюджете НТК закроем на сотню с лишним миллионов просто поступлениями американского золота и еще на столько же – продажей населению экзотических испанских фруктов и масла. Один контракт – и четверть недостачи ликвидирована! Поэтому я о таком величайшем достижении нашей промышленности вам доверю доложить: лишняя благодарность от руководства вам точно не помешает.
– А тебе помешает как будто!
– А мне не нужно, я сейчас зампред ГКО, мне не комплименты, а боеприпасы требуются.
– Вот ведь зараза!
– И контра, вы забыли мне об этом напомнить. Да, а вы пока подумайте, как Карла отдельно отблагодарить. У него-то от контракта этого выгода копеечная, сотня тысяч крон на поставках аккумуляторов и сотни две он наскребет на коробках передач…
– Тоже неплохо!
– В деньгах неплохо, но нужна награда и моральная. Однако советские ордена даже не предлагайте, шведы такого не поймут – а надо его так наградить, чтобы он дома гордиться мог!
– Я посоветуюсь… Наградим твоего Карла, обязательно наградим!
К некоторому удивлению Валентина Ильича Иосиф Виссарионович известие о заключении Верой контракта с Биргхирсоном воспринял очень спокойно:
– Старуха тут права:
