смертью, оканчивающей любой спор, временем, возвращающим мертвое к жизни, запускающим круговорот мироздания.
И безжалостно обрезала последние нити. Два воина рухнули на колени перед ней. Капюшоны спали, обнажив иссохшиеся черепа и мертвые глаза, молящие о милосердии. Так привыкшие к собственной силе и власти… Боги давно забыли, что такое настоящая жизнь.
Она не торжествовала, она просто делала то, что должна.
Эрин забрала обе искры и отправила в небытие.
– Хорошо, это были трое, – выдохнул Таали. – А где же четвертый?
– Здесь, – раздался знакомый голос из-за спины, и все трое повернулись.
Пейзаж вокруг мгновенно переменился. Туман пропал, а их окружил зеленеющий весенний лес. Умиротворяющее птичье многоголосье лилось со всех сторон, свежие еловые ароматы царили в воздухе, и даже робкие солнечные лучи пробивались сквозь густые кроны.
Все в той же поношенной робе, что была на нем при жизни, на них смотрел Квентин и ласково улыбался.
– Этого не может быть… – оторопело прошептал эльф.
– Пути судьбы неисповедимы, тебе ли этого не знать, отверженный полукровка, в котором проснулся дар солхари.
Жрец по очереди оглядывал старых знакомых и так тепло улыбался, будто выиграл эту битву за жизнь вместе с ними.
– Я верил, что вы справитесь, друзья.
– Но… Как? Ты знал все с самого начала?!
– Нет, конечно. Каждый новый раз, рождаясь в мире, я забываю все, проживаю обычную жизнь, расту и познаю мир. И в решающий момент оказываюсь именно в том месте, где люди заслужили вмешательства судьбы. Таали, мне жаль, что моя смерть принесла тебе столько боли и что ты сам принес боль в ответ на нее… – Его улыбка на долю секунды померкла, чтобы разгореться с новой силой. – Теперь у нас будет время закончить все разговоры, пока я снова не покину вас.
– Бог сам пошел против остальных богов? – прошептал Газарт.
– Я дал им то, что они заслужили, – пожал плечами Квентин. – Ведь вы тоже могли проиграть, если бы поддались малодушию. А Таали было предначертано на роду уничтожить Тринваир и самому погибнуть в этом пламени. И боги сожгли бы Авелор, утопив в крови очередного Слияния. Но, как ты верно сказала, Эрин, всегда можно выбраться на берег, пойти против течения реки.
– Судьба не всесильна, ее дело – лишь направить, а решать каждый волен сам, – сказала графиня, и Квентин кивнул.
– Вы понимаете, что будет дальше.
– Мы должны погибнуть для того мира.
– И я буду ждать вас здесь. – Квентин опустился на деревянные качели посреди цветущего леса. – Отдохните напоследок, больше такой возможности не будет.
* * *
Огненно-красный диск солнца медленно опускался в безмятежные воды на горизонте. Сегодня он впервые подарил тепло замерзшему Авелору. Весна вступала в свои права, согревая все еще голую землю. Но первые почки уже пробивались на деревьях.
На берегу большого озера сидели семь фигур и следили за утопающим солнцем. На их усталых лицах еще не погасли последние улыбки, и бутылка прекрасного Маришоля ходила по рукам.
Таали чувствовал себя непрошеным гостем на чужом празднике и каждый раз удивлялся, когда очередной тост звучал и в его честь. Кем бы он ни был, эта победа и его заслуга. И он тоже пил, пару раз за вечер отрешенно улыбнувшись. Его мысли были уже далеко отсюда, а отдыха он не желал. Там, вместе с целью его пути, ждал друг. Даже тьма не бывает непроглядной.
– В детстве я кинула в статую Светоча прогнившим яблоком, и моя неверующая мать неделю отчитывала меня за это! Представляете, целую неделю, – хохотнула Нэсса. – Из-за такого засранца.
Она так крепко сжимала руку Мартина, будто хотела прирасти к ней навечно, переплестись кожей, сердцем, душой. И никогда не отпускать. В тот момент, когда он одним из последних выпрыгнул из пламени, она рухнула на колени от облегчения. И уже его теплые руки поднимали Нэссу на ноги. Она ничего не говорила, но Мартин понимал ее без слов. Как и всегда.
Второй рукой она перехватила бутылку и надолго приложилась к горлышку.
– Если мне тоже статую сделают, не кидайся, пожалуйста, – улыбнулся Газарт. – Я терпеть не могу даже свежие яблоки.
– Теперь она точно кинет. Проверить, могут ли статуи поморщиться, – усмехнулся Мартин. Он вставил в зубы припасенную перед боем самокрутку, которую так и не успел скурить. Адалия высекла пальцами искру, поджигая ее. И он с непередаваемым удовольствием затянулся – жить было не в пример приятнее, чем умирать. – А ты правда сходишь со мной на свидание?
Нэсса сжала его руку так сильно, что костяшки побелели. Но ее глаза хитро сверкнули.
– Кажется, у меня кончились отмазки, да?
– Я больше не принимаю твоих отказов.
– Тиран! – театрально завопила Нэсса, и засмеялась даже Адалия. – Деспот! На все пойдешь, лишь бы лишить женщин права выбора!
– Нэсса, – ласково протянул Мартин. Он так сильно любил произносить это имя, что готов был повторять его целую вечность. И так хотел разрушить страхи, которые терзали его носительницу, пусть она и шутила над ними. – Я полюбил тебя свободной и дерзкой… Уж точно не для того, чтобы запереть в четырех стенах с кастрюлями наперевес!
– Все вы так говорите, – буркнула наемница, отказываясь отдавать вино дальше.
– Хорошо, Нэсса. Я больше не главный советник короля, – она поперхнулась новым глотком. Воспользовавшись моментом, Адалия отвоевала Маришоль себе. – Контакт с эльфами налажен, там дальше справятся дипломаты и без меня, а их новый Верховный Глядящий настроен к людям гораздо доброжелательней. После заточения под землей с Ларосом Орлиэн очень проникся к нашему королю. Я слышал, что эльфы даже помогут отстроить нам новую столицу, в Велене. И его величество, оценив мой вклад, разрешил немного отдохнуть. Теперь я эмиссар по особым поручениям короны.
– И что это значит? – короткая битва за бутылку окончилась безоговорочной победой магов.
– Что угодно, госпожа Саир, – хитро ответил Мартин.
– Я слышала, – с улыбкой протянула Адалия, – что король планирует экспедицию за Великое море. Теперь маги полноправно участвуют в боях, а значит, кочевники с Тораньих Пустошей уже не перекроют нам дорогу.
– Хочешь побывать в неизведанных землях, Нэсса?
– Да иди ты! – она радостно хлопнула Мартина по плечу. – Марти, ты душка!
Адалия искренне радовалась за друга. Он как никто заслужил это счастье.
И усиленно старалась не смотреть на Даниэля, который сверлил ее взглядом весь день. После битвы они не перекинулись ни словом наедине, и она чувствовала, как он изнывает в неведении. Ну и Бездна с ним. Она сделала глоток и вернула бутылку Нэссе, а не ему.
– Кстати, место моего преемника в Ковене все еще свободно, – легкомысленно
