Подстрекаемые грозой, мы довольно быстро оказываемся в лесу. Вода сверху здесь льется поменьше, зато ее вдоволь внизу. Поднимаем волны грязи, но идем, окрыленные надеждой. Темное некромантское заклинание Харишши показало, что тело покойного Трупсия Третьего находится как раз в той стороне, где и наши товарищи-оперативники. Слимаус подтвердил, что и королева с принцессой двигаются в том самом направлении. Невероятная удача!
Спустя несколько часов ходьбы мы замечем первые признаки сражения. На кочке осоки лежит покрытый запекшейся кровью топор.
Теперь двигаемся осторожнее. Несмотря на то, что звуков сражения не слышно, — их может заглушить гроза, нам надо быть настороже. Кроме того в лесу нетрудно организовать засаду. А это станет для нас весьма неприятным сюрпризом.
Дождь почти прекратился, тучи понемногу расходятся. Сквозь влажные листья и разлапистые верхушки сосенок пробиваются пляшущие отблески рассвета. Сумасшедшее светило перебирается через невидимый из чащи горизонт. Становится заметно светлее. После шумящей грозы в лесу наступает свежая тишина. Очень странная и пугающая. Ни пения утренних птиц, которых изгнало из Преогара проклятое колдовство Творцов, ни звериного рыка. Лишь только стук тяжелых капель и поскрипывание деревьев на ветру.
Здесь кошмарно воняет, похуже чем в городе Эквитея. Мерзкий туман появляется вскоре после завершения дождя. Желтые клочки плывут среди деревьев. Из болота нисходит густой смердящий пар.
Стон доносится внезапно.
— Совсем близко, — настораживается Наследиев. — Кажется, женщина…
— Проверь, — говорю я, но приказываю остальным продолжать движение.
Это может оказаться ловушкой.
Медленно иду по следам Ходжи, сжимаю Каратель наготове. Нахожу его под невысокой сосной. Он смотрит вверх, а плечи его содрогаются.
— Что такое? — поднимаю голову и мерзкие тиски сжимают горло.
На ветке, раскинувшись в неестественной позе, свисает тело Клинны.
— Девочка моя, — эти слова сами слетают с губ. Я даже не замечаю, что карабкаюсь по шершавому стволу. — Да что же это такое?
Она пытается что-то сказать, но тщетно. Лицо залито засохшей кровью, в животе зияет громадная рана. И она не регенерирует! Страх, кошмарный мерзкий ужас скользит по моему позвоночнику. Эта рана оставлена трешкиным бивнем. Но как же так?
С помощью Наследиева спускаю заместительницу на землю. Она лежит на охапке наскоро срубленных веток, и даже не стонет. Открывает глаза, пытается обнять меня за шею. Совершенно не похожа на вспыльчивую заместительницу. Такая маленькая и беззащитная, моя девочка.
— Потерпи, — шепчу ей.
Одеревенелыми пальцами раскрываю потайной кармашек на груди. Достаю Реаниматор. Он у меня один — самое ценное, что есть кроме Карателя. Мозгомпьютер — ничто, никому не нужная магимашинка. Самое дорогое — для Клинны.
— Н… не надо, — губы девушки едва двигаются. — Ос… оставь… себе…
— Плевать, — рычу, и вонзаю черный конус ей в шею. — Лежи теперь. Тебе необходимо несколько суток лежать без движения.
— Подожди… — она хватает меня за руку и не дает нажать на спасительную кнопку. — Я же… буду без сознания… все это время. Дай… рассказать.
Она медленно, словно на оперативном собрании, — чтобы дошло до всех оперов, рапортует о случившемся. О том, как они с Трешкой упали прямо на головы симиминийцев. О странностях магии Творцов, которая прыгала от принцессы Мэлами куда-то к Пустой горе и обратно. О том, что сознание Толстяка захватил какой-то колдовской мышиный хвост.
Про лесное сражение рассказывает особенно в деталях. В ее тусклых глазах сверкает гордость. Ведь она, самая слабая фехтовальщица Управления, смогла победить в рукопашной нескольких свирепых мужиков. А дальше на нее набросился Трешка, и больше она ничего не помнит.
Какие-то обрывки воспоминаний. Едва она начала терять сознание, со всех сторон уцелевших варваров атаковали водники. Слышались крики и мольба о помощи. Потом появилась какая-то женщина, она изгнала болотных демонов и скрылась верхом на нашем кабане.
— Что с принцессой?
— Не знаю…
Наверное, ее убили болотные демоны. Или же забрала та незнакомка. Есть подозрение, что это сама королева.
— Там бабушку убили, — говорит Клинна. — Поищите в кустах. Я запретила водникам ее трогать… Похороните ее как человека. Вынесите на твердую землю, закопайте, поставьте охранных символ на могиле…
— Поищем, похороним, — обещаю заместительнице. — Что-то еще?
— Да, — шепчет она из последних сил. — Толстяк может сопротивляться колдовству подчинения, если его разбудить после крепкого сна. Спустя пять минут неизвестное мне существо опять берет над ним контроль. И еще…
— Что, милая? — глажу ее подбородок.
— Тебе пришла межпространственная магиграмма.
Клинна отстегивает свой мозгомпьютер и протягивает мне. Спустя миг ее рука безвольно падает на ветки.
— Клинна! — я кричу так, что в ушах звенит. — Клинна!
Изо всех сил вжимаю кнопку Реаниматора. Если жизнь покинула ее… Разорву этот проклятый мир, этот вонючий Преогар.
— Иди, — Наследиев трогает меня за плечо. — Я буду с ней все эти дни.
— А если?.. — мне трудно говорить. В горле ворочается что-то вязкое и противное. Колючее до невозможности, раздирает голосовые связки.
— Если она умрет, я найду вас…
Смотрю на Ходжу и внезапно, впервые за многие годы, не вижу хитрого вруна. Передо мной дряхлый старик, согнутый годами. Такие глаза могут быть только у тех, кто перенес немало боли.
Нетвердой походкой возвращаюсь к остальным спутникам. Оставляю за спиной кусочек своего мира, проклятого Валибура, который одновременно люблю и ненавижу.
— На тебе лица нет, — говорит Харишша.
Она пытается дотронуться до моей руки, но я рывком отклоняюсь.
— Пошли.
Мы шагаем по залитой дождем земле. Все молчат, даже повеселевший почему-то повар не бубнит себе подбадривающую песенку.
Надеваю на запястье мозгомпьютер Клинны. Любовно глажу выпуклое стекло, ощущаю близость чего-то родного.
Но проективном табло мигает значок входящего вызова. Невероятно. Кто-то смог прорваться сквозь магию Творцов и прислать мне весточку из дома.
"Вызвать сообщение"
Воздух передо мной мутнеет. Появляются сначала смутные контуры, а затем наливаются краски. Перед глазами разворачивается трехмерное изображение Вельзевулона Петровича. Его невероятно громадное тело занимает почти всю комнату. Громоздкой необъятный живот грозно колеблется, перерастая в ковер. Шевелятся стулья и стол, даже шкафы поскрипывают.
— Зубарев! — орет демон, пожирая меня глазами. — Что же ты, тварь наделал!
