у меня будет достаточно укрытий. Они понятия не имеют, кто я. Насколько им известно, я погиб в лагере Ремуса. Увидимся на другой стороне. А теперь уходи. Не прошло и секунды, как он устремился в противоположном направлении, к северному торцу здания, спускаясь с холма на окраину «людей под нами».
Треск, кажется, привлекает их внимание, поскольку некоторые из них поднимают оружие в его направлении. Большинство мужчин направляются в ту сторону, оставляя только троих охранять грузовики, возможно, ожидая нашего возвращения. Подталкивая, Лилит ведет нас в противоположную сторону, огибая с другой стороны.
Двое мужчин поднимают оружие, как будто услышав наши шаги, прежде чем приблизиться к половине группы, которая продолжает спускаться по тропинке. Лилит, Аттикус, мальчик и я подходим к охранникам сзади, делая осторожные шаги, чтобы не привлекать их внимания. Я вытаскиваю один из клинков из своей сумки. Оказавшись достаточно близко, я бросаю его, как учил меня Титус, попадая одному из мужчин прямо между лопаток. Когда он хрюкает и поворачивается, протягивая руку за голову, другой разворачивается и стреляет, который просвистывает мимо. Я бросаю еще один клинок, который попадает мужчине в живот. Когда первый солдат поднимает пистолет, я тянусь за другим клинком, но один из членов нашей группы, который пошел по противоположному пути, быстрее меня, подходит к нему и проводит ножом по горлу мужчины сзади. Ранение второго охранника позволяет Аттикусу доковылять до него и прикончить его, свернув охраннику шею.
— Где третий? Спрашивает Лилит, осматривая окрестности.
Женщина, перерезавшая горло охраннику, вытирает кровь о его одежду и засовывает клинок в боковую кобуру у себя на бедре.
— Он побежал к дороге.
— Загружайся. У нас не так много времени.
Осторожно приближаясь к нему, я смотрю вниз на человека, лежащего на земле. В нем есть что-то знакомое, что я не могу до конца понять. Тем не менее, я знаю его, и образы быстро сменяют друг друга в моем сознании, пытаясь вспомнить его лицо.
Мои воспоминания останавливаются на мужчине с отведенной назад рукой за несколько секунд до того, как он швырнет камень в птицу.
— О Боже, — шепчу я, в то время как ледяные щупальца осознания ползут вверх по моему затылку.
— Один из людей Ремуса. Почему он здесь? Что он здесь делает?
— Кто такой Ремус? Что это значит?
Сердце колотится о мои ребра, я толкаю мальчика к Лилит, но он бумерангом возвращается ко мне в грудь, обнимая меня.
— Возьми его! Возьми его! Я должна предупредить Титуса!
— Предупредить его о чем?
— Ремус!
— Кто такой Ремус?
— Человек, который чуть не убил его! Человек, который мог убить его одним ядовитым дротиком. Я толкаю сильнее, чем намеревалась, надеясь, что мальчик увидит невысказанное извинение в моих глазах, когда он снова смотрит на меня, его собственные глаза расширены от шока.
От грохота выстрелов у меня по спине пробегают мурашки, и я поворачиваю голову в направлении северного леса, куда ушел Титус.
— Нет. Ты не пойдешь за ним. Он сказал уходить. Несмотря ни на что.
— Отвали. Я иду за ним.
— Я пойду. Аттикус, спотыкаясь, приближается ко мне, кряхтя от какой-то невидимой боли, когда он кладет руку на ребра.
Качая головой, я провожу рукой по своей сумке, позвякивая оставшимися внутри ножами.
— Прямо сейчас ты ранен и слаб.
Раздается еще один выстрел. И еще один.
В переднем кармане моей сумки я нащупываю флакон с лобелией, который я туда засунула, и когда я направляюсь в том направлении, чья-то рука сжимает мое запястье. Рыча, я поворачиваюсь лицом к Лилит, которая быстро отпускает меня.
— Будь осторожна. Мы будем ждать тебя.
— Не беспокойся.
Пригибаясь, я легкими шагами поднимаюсь обратно на холм, направляясь в том же направлении, куда, как я видела, ушел Титус, и при отдаленном звуке криков и голосов опускаюсь на четвереньки, переползая через кустарник, чтобы укрыться за деревом. На поляне внизу Титус лежит, свернувшись калачиком, на боку, прежде чем перевернуться на колени и поползти, чтобы убраться подальше от людей, которые стоят вокруг него. Среди них я узнаю светлые кудри Ремуса, который наклоняет голову, присаживаясь рядом с Титом. Прерывистое дыхание подсказывает мне, что в Титуса стреляли теми ядовитыми дротиками. Ничто другое не могло вывести его из себя настолько.
— Скажи мне, где она, или я буду смотреть, как ты умираешь медленной и мучительной смертью. Звук голоса Ремуса ударяет мне в затылок, как холодное прикосновение смерти.
— Пошел… ты.
Поворачиваясь к своим людям, он кивает, и двое из них делают шаг вперед, хватая Титуса.
Ослабленный ядом, он наносит удар, которым промахивается, когда они пытаются схватить его. Еще двое мужчин прыгают и держат Титуса за вытянутые руки, в то время как Альфа изо всех сил пытается удержаться на коленях, которые, кажется, подгибаются под ним, поскольку мышцы медленно подводят его.
— Скажи мне, где она.
Вместо ответа Титус хихикает и плюет Ремусу в лицо.
Подняв нож, Ремус наклоняет голову, поворачивая его перед тяжело дышащим Альфой.
— Я был уверен, что ты будешь держать ее поближе к себе. Мне трудно поверить, что ты отделился от нее.
Словно змея, Ремус наносит удар, пронзая Титуса куда-то, чего я не вижу с того места, где я скорчилась, но мучительный хрип крика, который следует за этим, посылает волну агонии, проходящую через меня. Плечи Ремуса напряжены, руки нервничают, локти дергаются от напряжения. Руки Титуса дрожат.
Его колени подгибаются под ним. Когда Ремус отходит, он, кажется, запыхался от тяжелого труда, и я прикрываю рот рукой, чтобы сдержать крик, когда замечаю Титуса. Кровь сочится из открытой глазницы, где раньше был его глаз, и Ремус выбрасывает разрезанную плоть в лес.
Ремус осматривает окрестности, как будто что-то ищет, и тогда я понимаю, что он знает, что я наблюдаю.
В животе у меня булькает тошнота, и, прежде чем я могу остановить себя, я вываливаю свою последнюю порцию еды на лесную подстилку. Мышцы дрожат от страха, я оглядываюсь, чтобы посмотреть, услышал ли меня Ремус или его люди, но то, как они даже не взглянули в мою сторону, говорит мне, что нет.
Слезы наполняют мои глаза, каждая клеточка моего тела умоляет меня пойти к Титусу.
Грудь Альфы дергается, поскольку его легкие начинают отказывать.
Иди к нему!
— Не совершай ошибки, я оставлю тебя здесь умирать. Ремус кружит вокруг Титуса, не отрывая взгляда от окружающего леса.
Титус качает головой, но у меня такое чувство, что это указание для меня, а не для Ремуса. Он не хочет, чтобы я давала о себе знать. Обеими руками закрываю лицо, я рыдаю в ладони. Секунды тикают, истощая мое терпение, в то время как Ремус стоит, заложив руки за спину.
Ожидание.
— Очень хорошо. Он поднимает руку, и один из его людей делает выстрел, от которого Титус падает на землю. Охранники оставляют
