перестало трогать чужое.
Вероника вздрогнула, будто что-то ее укололо. Она с удивлением посмотрела на свои руки, потом в темное окно и осознала, что у нее действительно совсем не осталось времени. Девушка просыпалась посреди ночи и раньше… Вот что заставило ее вскочить! Магия или нет, то, что усыпило козерога, перестало на нее действовать. Она должна выйти из дома, и как можно скорее… Иначе Ферро придет сам, она не сомневалась…
Но вместо этого девушка подняла глаза на чародея и очень серьезно произнесла:
— Я попробую помочь вам, Алеистер. Пожалуйста, снимите свою маску. Я хочу увидеть ваше лицо.
Чародей пожал плечами.
— Если обещаете не падать в обморок. Будет очень обидно, ведь я, кажется, почти вам поверил.
Вероника боялась. Боялась показать собственный страх и неуверенность. Чародей неторопливо развязал тесемки своей маски и, сняв ее, бросил на стол перед девушкой.
— Ну, смотри. Смотри, если хочешь…
Вероника молчала, она запретила себе произносить хоть что-то по поводу того, что может увидеть. Она не закричала, не закрыла глаз, даже не вздрогнула, но, увидев, не смогла сдержать тяжелый вздох.
Девушка успела повидать многое: застывшие в немом оскале страшные челюсти, лица, заостренные, словно звериные морды, хищный огонь в желтых, как фонари, глазах. Но сейчас перед ней предстало нечто невероятное и оттого жуткое. Череп. Она повидала их без счета. Только вчера Вероника не брезговала и брала их голыми руками. Мертвые холодные белые кости. Брошенные где попало, они вызывали лишь жалость. Они не были живыми. Они не смотрели, не говорили с ней…
Неяркий отсвет лампадки играл на белых костях, не имеющих и капли плоти, придавая им некое зловещее подобие жизни. Только в глазах, точнее, в черных провалах глазниц, где-то в глубине вспыхивали и гасли зеленоватые всполохи.
Внезапно череп открыл свою пасть, вывалив наружу длинный черный язык, и проговорил:
— Вы довольны? Не говорите мне, что видели нечто хуже этого.
Девушка молчала, но не опускала глаз. Что бы на ее месте сделал Сильваер? Но этот человек доверился ей, только ей одной… Что она может сделать для него, чтобы эта страшная сказка наконец закончилась?
Жуткий череп сверлил ее взглядом.
— Вы все еще хотите помочь мне? — вопрос звучал совершенно безнадежно.
— Да, я… попробую. — Вероника поднялась с кресла и неуверенно подошла к чародею. Она протянула руку, но, не успев коснуться холодной безжизненной кости, тотчас отпрянула. — Ах!
Девушка словно бы получила удар током, она отступила на полшага, прижимая болезненно пульсирующую руку к груди.
— Мы еще не договорились, Алеистер. Если у меня получится… Ты отключишь барьер и немедленно выпустишь меня из дома! А когда я вернусь, то… дам тебе немного моей крови. Обещай, что найдешь способ и вернешь своих родных домой. Обещай, что ты поможешь каждому, кто будет нуждаться в помощи! Каждому, кого встретишь!
— Как ты собираешься проверить мои слова? — голос чародея звучал по-прежнему безнадежно и невыразительно.
— Никак. От тебя бьет током. Не обещай, если не собираешься сдержать слово, я сразу это пойму. Я не могу помочь тебе, если ты сам этого не хочешь… — забавно, Вероника усмехнулась про себя, она говорит сейчас в точности, как Сильваер, и, кажется, теперь понимает значение его слов.
Алеистер кивнул, в черных провалах глазниц мелькнули две зеленые вспышки. Мелькнули и погасли.
— Хорошо, это меньшее, что я могу сделать. Пожалуйста, Вероника, попробуй еще раз!
Теперь он ее просит. Но как можно помочь человеку против его воли? Какие чувства должен вызывать этот глубоко несчастный человек? Жалость? Он уже давно сдался. Как он может найти в себе силы измениться?
Девушка взяла чудовищную морду в свои дрожащие руки. Кажется, она пытается обмануть саму себя… Что она думает делать? Что она чувствует? Омерзение и страх. Ничего не получится…
Вероника зажмурилась, решив вспомнить свой сон, эти радостные и счастливые лица. Она знает, что такое боль потери. Знает, как никто. Только ей помогали. А Алеистер остался совсем один. Бессильный перед лицом невидимого, непостижимого, всемогущего врага. Но на самом деле этот вездесущий недруг был ближе, чем он мог себе вообразить. Чародей видел его в собственном отражении.
Что же ей делать? Она уже как-то раз чуть не вернула одного человека, только козерог запретил ей это… «Ты окажешь ему дурную услугу…» А сейчас? Что поменялось сейчас?! Если потянуть время, все разрешится само собой… но мысль о том, что может сделать Ферро, сама по себе ужасала. Нет, она не должна так поступать. Девушка решила сосредоточить свое внимание на глазах чародея, точнее, на зеленых вспышках, зажигающихся в глубине глазниц. Зеленых, нет, не как гнилушки, скорее уж как трава!
Её сон повторялся снова. Наяву. Женщина с длинными каштановыми волосами смотрит в окно. На улице ясный солнечный день. Мужчина с двумя девочками играют в саду. Он поворачивается, смотрит в окно и улыбается. Вероника четко видит его лицо. Он машет рукой. Не ей, девушки там нет и никогда не было. Но она видит! И знает намного больше, чем каких-то двадцать минут назад.
Чужое счастье тоже может радовать. Они любили друг друга… Семь лет счастья — много или мало? У нее нет ответа на этот вопрос, ни у кого нет. Картина все еще стоит перед глазами, но почему-то начинает двоиться, подёргиваясь рябью, и медленно расплывается.
Вероника почувствовала странное жжение в груди и покалывание в кончиках пальцев. И мгновение спустя твердая кость буквально провалилась под ее пальцами, словно скорлупа, расколовшаяся на множество мелких осколков.
Девушка отступила назад. Комната перед глазами беспрестанно кружилась. Кажется, она оступилась и повалилась на диван, глаза заволакивало темное ничто со вспыхивающими тут и там белыми искрами. Но перед тем, как провалиться в забытье, Вероника увидела над собой уже знакомое перепуганное лицо, обрамленное спутанными соломенными волосами, и глаза цвета зеленой травы, в глубине которых затаилась печаль.
VII Бегство в никуда
Effugium nusguam
Это не было видением, все случилось наяву. Но радость и восторг от случившегося утонули в сером тумане. Настоящее померкло и отдалилось. Кажется, Вероника лишилась чувств. С ней осталась лишь тьма и голос, очень спокойный и далекий. Голос козерога:
— Ты не соврал, чародей. Но кто знает, что произойдет, сверни ты с тропы, которую наметил?.. Она отдала почти все свои силы. Надеюсь, ты ее не подведешь.
Девушка очнулась, полулежа в кресле перед открытым окном. С улицы тянуло дымом, непроглядную тьму то и дело озаряли яркие вспышки, в небе горело оранжево-алое зарево, а тишина
