а к книжной полке: между томиком Жюля Верна и учебником по русскому языку за шестой класс втиснулась тонкая тетрадка в клеточку, на последней странице которой были записаны результаты сегодняшнего соревнования.
Он снова поймал себя на ощущении нереальности происходящего. Будто бы время вокруг него сгустилось, превратившись из совершенно неосязаемой, прозрачной, невесомой ткани в тяжелую и липкую субстанцию.
Витя вытащил тетрадь и взглянул на последнюю страницу, втайне желая увидеть чистый лист.
Однако перед глазами его появился корявый, дребезжащий почерк — буквы словно плясали, — то ли от страха, то ли от неопределенности:
«Прыжки в высоту, 1 место Седов А. М. мужчины, Коллонтаева И. А. женщины. Метание ядра, 1 место Ивашкевич Д. К. мужчины, Чижова А. А. женщины.»
Витя секунду подумал, потом вырвал страницу и быстро сложил ее несколько раз, пока от листа не остался маленький клочок.
Он спешно оделся. Странно, но новый костюм и кеды не вызвали у него почти никаких чувств. Все мысли были заняты предстоящим походом на стадион.
Он надеялся, что предсказанные результаты не сбудутся и победу одержат совсем другие спортсмены.
Через сорок пять минут он позвонил в дверь тети Оли, которая сразу же открыла дверь, будто ждала его, стоя у глазка.
— А вот и ты! — сказала она нарочито громко, но Витя понял, что ей совсем не весело. — А какой у тебя костюм! И кеды! — теперь ее восторг казался почти настоящим. Витя посмотрел на себя в большое зеркало и лицо его поневоле вытянулось.
— Что⁈ Самому нравится? — заметила немой восторг тетя Оля. — Все девочки теперь попадают.
«Мне не надо все…», — хотел было ответить Витя, но вместо этого сказал:
— Кажется, немного великоват…
Тетя Оля кивнула. Ведь это она через начальника райпищеторга заполучила дефицитный костюм и кеды в придачу.
— В самый раз, на вырост! Ну что, ты готов?
Они вышли из дома. Некоторое время шли молча, глядя на ковер желто-красных листьев, окрашенные белой краской бордюры и немногочисленные машины на парковке. Витя не хотел спрашивать о происшествии, хотя это очень сильно его интересовало. Еще он хотел спросить, не видела ли она Николая Степановича, но не решался.
— Как думаешь, сегодня будет интересно? — наконец спросила тетя Оля, когда они пришли на трамвайную остановку.
— Да. Сегодня будет очень интересно, — ответил он задумчиво, ощущая, как клочок бумаги в кармане буквально прожигает новенькую ткань спортивного костюма.
Они заняли свои места на трибунах как раз в тот момент, когда диктор объявил начало соревнований по прыжкам в высоту. Витя посмотрел на тетю Олю, искренне недоумевая, откуда взялся такой интерес к легкой атлетике. Весь ее вид говорил о том, что она так же далека от спорта, как индейцы племени навахо от запуска космического корабля. И тем не менее… она искренне переживала, вглядываясь в фигурки спортсменов с большими номерами на спинах.
На рядах сидело не так уж много людей и Витя сразу увидел того самого мужчину, который в прошлый раз почти касался губами шеи тети Оли. Он вышел из подтрибунного помещения, оглядел ряды болельщиков, улыбнулся лучезарной улыбкой, кому-то помахал, затем подошел к телеоператору, нацелившему объектив огромной камеры на сектор прыжков в высоту и что-то ему сказал. Как раз в этот момент диктор громко произнес:
— Открывают сегодняшние старты на первенство РСФСР по легкой атлетике прыжки в высоту. За призовые места поборются мастера спорта Иван Деев, призер чемпионата СССР…
Витя чуть привстал, чтобы через головы впереди сидящих людей уследить за мужчиной.
Тетя Оля тоже заметила его и, кажется, вздрогнула, будто ее ударили по щеке.
Вите даже показалось, что она хочет уйти.
— Витя… — он следила, как человек в костюме и с бейджем на нагрудном кармане поднимается к их ряду. Она сжала Витину руку так крепко, что он даже испугался. — Я… прослушала… сейчас прыжки в высоту?
Он кивнул.
— Да. Вон, смотрите… — и Витя указал на табло, где высвечивались номера и имена участников.
У зоны разминки появился длинноногий белокурый красавец под номером «199», сразу вызвавший оживление стадиона.
— Ни-ко-лен-ко! Ни-ко-лен-ко! — взорвалась чаша раскатистым громом.
— Думаю, он сегодня может и рекорд взять, — заявил седой старичок в спортивной шапочке «Динамо», сидевший рядом ниже.
Его сосед подался вперед и кивнул.
— Да, Николенко на мир поедет, в этом никто не сомневается. Ему нужно выигрывать сегодня.
— Да у кого тут выигрывать… — вздохнул старичок. — Вы на них посмотрите, ему в подметки никто не годится.
— Ну Старцев может кое-что учудить…
— Старцев уже старый, ему только на даче через козла прыгать, — ответил старик и мужчины вместе засмеялись удачной, на их взгляд шутке.
Витя посмотрел на пятого номера Старцева. Он действительно выглядел опытнее молодого Николенко, который словно бил копытом и снисходительно поглядывал на старожила прыжков в высоту.
— Чья возьмет? — тихо шепнула ему в ухо тетя Оля. — Что-то я волнуюсь за…
— Ни тот, ни другой… — ответил Витя. — Победит двадцать пятый.
Тетя Оля медленно повернулась и ее широкие, густо накрашенные глаза выкатились подобно двум черным слезящимся шарам.
— Двадцать пя…
— Угу.
— Ты уверен? Витя… это очень серьезно. Подумай… Я прошу тебя…
— Нечего тут думать, — отрезал он.
Тем временем мужчина почти дошел до их мест. Витя старался не смотреть на него, но все равно его фигура так и притягивала взгляд. Было в нем что-то брутальное, опасное, завораживающее…
Мужчина остановился в полуметре от тети Оли, потом медленно наклонился и… Витя отвернулся, чтобы не видеть этого.
— Рад вас видеть, — до его уха донесся горячий шепот. — Вы все-таки пришли!
Тетя Оля отпустила Витину руку.
— Мы не могли пропустить… — услышал Витя ее слова.
— Рад, что вы решились. Итак…
— Ставлю на двадцать пятый. Пока только сто.
Витя искоса глянул влево и заметил, как тетя Оля через рукопожатие что-то передала мужчине. Ему показалось, это были деньги. Он, конечно, слышал в прошлый раз про какие-то ставки, но как все это работает, и что означают все эти слова, произносимые взрослыми, он не слишком понимал. Да и не хотел понимать.
— М-м… — мужчина замер. — Вы… уверены? Дело в том, как вы знаете, в случае проигрыша…
— Конечно, я знаю.
Они говорили тихо, так, что даже впереди сидящие люди едва ли
