кричать. Как только это произойдет, он не сможет остановиться, пока его горло не разорвется, и он не захлебнется собственной кровью.
Вздохнув, Санто устало закрыл глаза. С каждым циклом пыток его дух истощался все больше и больше, и он чувствовал, что потерял еще один кусок своей души. Раньше он искал пути к спасению, и тогда он молился о спасении, теперь он просто жаждал смерти, чтобы положить конец его страданиям.
Визг металлической двери камеры заставил Санто напрячься. Его ожидание закончилось. Ваниттус вернулся. Он устало думал, какие пытки постигнут его на этот раз. Насколько он мог судить, они применили к нему почти все известные приспособления для пыток. Помимо стандартного набора: порки, прижигания его раскаленной кочергой и нескольких ударов мечами, они использовали винт с накатанной головкой, чтобы сломать ему все пальцы на руках и ногах, вырвали ему язык, сломали его тело на колесе, ослепили и мучили его жидким свинцом, а однажды даже оставили в железной деве на месяцы.
Но хуже всего была крысиная пытка. Санто вздрогнул от воспоминаний. Его никогда особенно не беспокоили крысы, до той ночи, когда они приковали его цепью к столу, поставили на живот маленькую клетку без верха и дна, поместили внутрь несколько больших крыс, а затем зажгли сверху факел. Отчаявшись спастись от жары и пламени, крысы выбрали единственный оставшийся им путь и попытались спастись, прорыв в его теле выход. Санто снились кошмары о боли, когда они царапались и копались в его животе, их маленькие тела корчились внутри него.
— Санто?
Он вздрогнул от этого мягкого голоса и с изумлением уставился на женщину, двигавшуюся к нему через камеру.
«Пэт?» — сказал он с недоумением. На ней была короткая красная ночная рубашка, сделанная из прозрачного материала, который лишь прикрывал плоть. Его глаза остановились на ее груди, когда она приблизилась, и рот Санто тут же наполнился слюной, когда он представил, как смыкает губы вокруг ее нежных сосков и ласкает ее языком через тонкую ткань.
Когда она остановилась перед ним, голодный взгляд Санто поднялся к ее лицу, и он нахмурился, увидев, что ее глаза полны печали, когда она смотрела на него. Он чуть не вздрогнул, когда она подняла руку, но она просто обхватила его щеку и прошептала: «О, любовь моя. Что ты делаешь с собой?»
Санто удивленно моргнул. «Я этого не делал. Это был Ваниттус Вилани.
— Ваниттус мертв, — мягко сказала она. — Твоя мать убила его. Ты знаешь это. Ты видел это. Он этого не делает».
Санто в замешательстве нахмурился. «Но он-"
«Ты действительно хочешь остаться здесь в прошлом, а не присоединиться ко мне в будущем?»
Когда он просто уставился на нее с замешательством, Пэт наклонилась чуть-чуть, чтобы прижаться к его губам нежным поцелуем.
Санто вздохнул, ощутив ее рот на своем. Когда ее язык прошелся по стыку его губ, он позволил им разойтись и застонал, когда она углубила поцелуй. Она была такой чертовски вкусной, что у него на глаза навернулись слезы, и он, не задумываясь, обнял ее за талию. . Цепи были забыты. Когда ее руки сразу же обвились вокруг него, это было похоже на возвращение домой, и он притянул ее ближе, когда его рот опустошил ее, его язык толкался и сражался с ее.
— Займись со мной любовью, Санто, — простонала она у его уха. «Мне нужно, чтобы ты любил меня. Это было так давно.»
Зарычав, он прижал ее к себе, вскочил на ноги, а затем отнес к столу, где они проводили крысиную пытку. Усадив ее там, он встал между ее коленями и позволил своим рукам бродить по ее телу, впиваясь в ее рот со всей страстью, в которой он отказывал себе последние шесть недель, а затем удивленный смешок сорвался с его губ, когда она лизнула одну из его ступней.
Нахмурившись, Санто отстранился и в замешательстве посмотрел на Пэт. Она не могла лизать его ногу, она сидела перед ним.
«Что такое?» — спросила Пэт, скользя руками по его груди. Должно было быть больно, но он не чувствовал боли, и он посмотрел вниз, чтобы увидеть, что раны и ожоги исчезли. Его кожа была безупречной.
— Ничего, — пробормотал он, а затем наклонился, чтобы снова поцеловать ее, только чтобы усмехнуться ей в рот, когда она снова лизнула его ногу.
«Что за-?» — пробормотал Санто и окинул взглядом свое тело как раз вовремя, чтобы увидеть, как золотой лабрадор в третий раз лизнул ему ногу. Подземелье и Пэт были сном. Теперь он проснулся и лежал в постели у себя дома, как он понял, безучастно глядя на незнакомую собаку, которая села и тихонько залаяла.
— Хороший мальчик, Мишка/Медвежонок.
Услышав эти мягкие слова, Санто резко сел и посмотрел, как собака подошла к дивану у камина в противоположном конце его большой спальни. Его глаза округлились от изумления, когда сонная Пэт села на диван, чтобы погладить животное.
— Хороший мальчик, — повторила она, хватая золотого лабрадора за щеки и ласково поглаживая мех. «Добрый Мишка».
Дав собаке последнее поглаживание, Пэт встала и направилась к кровати. Собака немедленно последовала за ней. Когда она остановилась у изножья кровати, собака села рядом с ней, а затем посмотрела на Пэт. Однако, увидев, что она смотрит на Санто, он тоже повернулся и посмотрел на него.
— Это Мишка, — спокойно объявила Пэт, когда Санто увидел красную майку, черные кожаные штаны и черные сапоги до колен, которые были на ней. Каблуки должны были быть высотой четыре дюйма(10 см).
— Что ты здесь делаешь, Пэт? Санто зарычал, переводя взгляд на ее лицо и натягивая простыни и одеяла до подбородка.
— Мишка — служебная собака, — сказала Пэт, не обращая внимания на его вопрос. Взглянув вниз, она улыбнулась Лабрадору и погладила его по голове. «Однажды у меня был студент, который был армейским ветераном. Ну, у меня их было много. Но с этим человеком всегда была собака. Ее звали Джаз. Она была красивой и так хорошо себя вела. Выяснилось, что она была служебным животным».
— Пэт, — предостерегающе прорычал он. — Тебе нужно уйти сейчас же.
«Нет. Это тебе нужно выслушать, — невозмутимо сказала она и, продолжая гладить Мишку, продолжила: — У моего ученика посттравматический синдром. Тревога, депрессия и ночные кошмары. Джаз успокаивала его, когда он был в депрессии, успокаивала, когда он беспокоился, и будила его, когда ему снились кошмары. Без нее он никуда не ходил».
Оставив руку на голове Мишки, она повернулась к Санто. «Джаз была обучена будить его, прыгая ему
