уже много, много лет, его взгляд всякий раз машинально скользил между ними, будто рассчитывая увидеть крошечные фигурки китобоев, потрясающих гарпунами, перепачканным в ворвани и вгрызающихся в мертвую плоть морских исполинов.
Он с трудом подавил желание прижать к лицу носовой платок. Воображение подчас выкидывало и не такие фокусы.
- А где еще лжеучителя и еретики могут найти прибежище, как не под боком у цивилизации? – ответил он вопросом на вопрос, - Лонг-Джон – идеальная резервация для подобного рода публики, здесь они чувствуют себя привольнее, чем собрание пэров в Вестминстерском дворце. Согласитесь, здесь царит умиротворяющая обстановка.
- Скорее, обстановка запустения и разрухи, - пробормотал Уилл, опасливо косясь на ржавый позвоночник водосточной трубы, нависший поперек улицы и выглядящий исполинским трухлявым деревом, готовым обрушиться вниз в любой момент, - Отчего все эти здания оказались брошены? Неужели из-за китобоев?
- Отчасти, - признал Лэйд, - Но в первую очередь из-за моря. Эти трухлявые коробки, которые вы благородно поименовали зданиями, суть старые склады. Десятки, сотни складов. Взгляните какая кладка – бетон, кирпич! Настоящие крепости! Уму непостижимо, сколько трудов, времени и ресурсов ушло на все эти мавзолеи…
Уилл уважительно кивнул. Склады, даже в столь скверном и трухлявом состоянии, на близком расстоянии производили внушительное впечатление – ни дать, ни взять, грозные бастионы сродни тем, что в старые времена охраняли вход в гавань. Только бастионы, не дождавшиеся своей войны, но проигравшие битву тому, что тысячекратно сильнее самых дальнобойных орудий – самому времени. Вблизи на их каменных китовьих боках становились видны бесчисленные повреждения, точно кровоточащие дыры, оставленные зубами хищных касаток. Провалы в кирпичных кладках, лишайные пятна мха на ввалившихся бетонных боках, покосившиеся остовы дверей и забитые Бог весть сколько лет назад окна.
Кое-где можно было разглядеть следы былой жизни, но следы истертые, едва читаемые, как углубления на влажном прибрежном песке. Разъеденные ржавчиной цистерны с ввалившимися боками. Остовы грузовых локомобилей, бессильно привалившиеся к стенам и потерявшие былой лоск – похожие на мертвецов, убитых проказой. Почерневшие от креозота и масла кабельные барабаны, беспорядочно валяющиеся в переулках и напоминающие увеличенные во много раз катушки для ниток. Со стен, кое-где едва не задевая голов пешеходов, свисали гибкие хвосты гальванических проводов, отчего Лэйд рефлекторно вжимал голову в плечи – невольно казалось, это хвосты мертвых змей в истлевших каучуковых шкурах покачиваются перед глазами…
Мертвый город, брошенный своими обитателями, немой памятник ушедшей эпохи, он не сохранил той особой элегантности, которую сохраняют потемневшие от времени бронзовые адмиралы на постаментах, сделавшись чем-то сродни изгрызенной собакой кости, никчемным предметом на обочине жизни, до которого нет дела ни прежним хозяевам, ни прохожим.
- Десятки, сотни складов, - Лэйд, подчинившись внезапному приступу меланхолии, почти ласково потрепал ближайшую тушу мертвого кита по холодной шершавой шкуре, испачкав ладонь цементной крошкой, - Крепких, вместительных, оборудованных по последнему слову техники. Их построили для нужд порта – считалось, что Новый Бангор в скором времени станет крупнейшим перевалочным центром Британской Полинезии. В этом отношении Лонг-Джон как нельзя более удобен – низкая линия воды, удобный плоский рельеф, да и примыкает к Клифу. Однако инженеры-геодезисты где-то допустили просчет. Должно быть, нагрузка на грунт сделалась слишком сильна, очень уж много сюда вогнали бетона. А может, проснулись дремавшие в туше Нового Бангора подземные ручьи… Как бы то ни было, эту часть острова начало затапливать. Не помогали ни насосы, ни земляные работы. А сырость, чтоб вы знали, худший враг склада, она уничтожает даже то, что не годится на зуб крысам. Так что в скором времени все эти коробки оказались пусты и заброшены. Согласен, это придает Лонг-Джону угрюмый вид, но, если начистоту, я изредка прогуливаюсь здесь, когда надоедают звенящие фонтаны Редруфа, гомон Айронглоу и бестолковая суета Миддлдэка. Рассматриваю эти циклопические постаменты нашей суетной и жадной эпохе, размышляю о жизни и наслаждаюсь одиночеством. Неправда ли, настраивает на философский лад?
Уилл неохотно кивнул. Осыпающиеся каменные ущелья Лонг-Джона не прельщали его. Вслед за Лэйдом он с осторожностью переступал глубокие провалы и перебирался через глубокие лужи, полные застоявшейся ржавой воды, протискивался под растянутыми проводами и преодолевал кирпичные завалы, однако все это время был напряжен и едва ли любовался окрестностями.
- Эти китобои, они… Почему вы называете их лжеучителями и еретиками?
- А кем их еще называть? – удивился Лэйд, - Это безумные жрецы, которые не нужны даже собственному божеству. Предсказатели, с трудом понимающие разницу между прошлым и будущим. Оракулы, заблудившиеся в собственных предсказаниях. Кроссарианцы презирают их, полагая сумасшедшими пророками несуществующего Левиафана. Обычные люди косятся с презрением, полисмены иногда беззлобно колотят дубинками. Даже Канцелярия их недолюбливает – от этих самозваных пророков зачастую слишком много проблем. Не говоря уже о том, каково приходится их невольным соседям.
- Да-да, помню, зубы, юбка… - Уилл задумчиво ковырнул пальцем чешуйку ржавчины на водопроводной трубе, - Но вот что мне интересно, их попытка понять Его волю – ее хоть в какой-то мере можно считать удачной? Те откровения, что я слышал, обычно представляли собой столь сумбурную мешанину, что у меня раскалывалась голова при одной лишь только попытке ее осмыслить.
- В этом вся сложность их положения, не так ли? – Лэйд проводил взглядом чудом сохранившийся листок, прилепившийся к покосившейся кирпичной стене и все еще возвещающий о начале невероятной распродажи туалетных принадлежностей в лавке мистера Бичардза, Корам-стрит четырнадцать, - Человек, познавший Его суть, неизбежно так далеко продвигается в своих оккультных изысканиях, что уже не способен передать ее кому бы то ни было, по крайней мере, человеческим языком. Не переживайте, что не понимаете откровений, явленных через них Левиафаном. Поверьте, куда большее беспокойство у меня бы вызвало то, что вы что-то из них поняли. Это говорило бы о том, что вы повредились в уме.
- Значит, их пророчества бесполезны?
Лэйд потер затылок под шляпой.
- Ну уж как сказать… Беда не в том, что они бесполезны, а в том, как, кому и где они бесполезны.
Уилл на миг замешкался, переступая вялый ручей, текущий вдоль по улице. Ручьев здесь, в низинке, было много, за долгие годы они проточили себе настоящие желобы в каменном ложе Лонг-Джона, однако едва ли какой-нибудь путник в достотаточной мере соблазнялся их журчанием, чтобы отведать воду на вкус – распространяемая ею резкая вонь тухлых яиц была так сильна, что резало в глазах. Должно быть, выходы грунтовых воды здесь располагались
