зеленых глаз и улыбка предназначались именно ему, и он совсем потерял голову.
– Не ищи его, он ушел. Мы одни.
Эма продолжала внимательно разглядывать Лукаса, медленно водила пальцем по его лицу. Брови прямые. На лбу ранние морщины из-за постоянных горестей и забот. Морщинки в уголках глаз. Впалые щеки. Виски тоже впалые. В ушах кольца. Штрих за штрихом Эма рисовала его таким, каков он есть.
Лукасу показалось, что это галлюцинация. Все-таки сильно он ударился головой! Чувствовал ласку, но поверить в нее не мог. Ждал ее долго-долго – и потерял надежду. Нет, конечно, ему почудилось. Только теперь он ощутил, как невыносимый груз ожидания давил на него дни и ночи, долгие годы. Оказывается, он все время страдал и стал счастлив только сейчас, ощутив на себе невесомую Эму.
Лукас тоже нерешительно прикоснулся к ее лицу. Впервые в жизни пальцы у него стали зрячими. Ненаглядная, обожаемая! Он боялся, что чудо сейчас исчезнет, что мираж рассеется. Что Луна поссорится с Землей, а Ирма Сильная поссорится с ними, потому что они все не шли. Пальцы Лукаса прикоснулись к губам Эмы, выпуклым, обветренным на ледяной равнине. И почтительно остановились. Сколько раз он хотел поцеловать ее. Сколько раз не решался. И никогда не решится. Потому что на все ее воля.
Они были теперь так близко. Их отделяло друг от друга только дыхание. Лукас сомкнул руки на спине Эмы, но не сжал их: а вдруг она захочет выскользнуть и убежать? На этот раз она пожелала остаться. Поняла, что объятия Лукаса для нее – самое естественное, самое надежное убежище. Что они уже давным-давно вместе. Много позже луна поднялась, став серебряной, и осветила башню. Лед заискрился. А они все еще лежали там, где упали.
Она смеялась. У него по щекам текли слезы.
53
В тот вечер Лисандр не мог усидеть дома из-за луны. Он увидел из окна своей комнаты, как она медленно поднималась на небо. Огромный глаз богини войны. Лисандр выскользнул в момент затмения, когда она вдруг превратилась в тонюсенький серп. Луна хотела обмануть его или собиралась ему помочь? Даже невидимая, властно повелевала мальчику идти в Гиблый лес, а приливу – обрушиться на берег. Лисандр полпути миновал, когда взрыв разметал Бойню. Далеко позади вспыхнуло гигантское оранжевое пламя, повалил черный дым. Шарль тоже отсутствовал и тоже не сказал, куда пойдет. Что они там ухитрились взорвать? Лишь бы вернулся домой живым, с обеими руками, здоровой и искалеченной.
Лисандр шагал, наступая на пятки собственной тени, до самой опушки Гиблого леса. Сумерка терпеть не могла охотиться ночью и в тревоге кружила над ним. Лес сейчас выглядел особенно страшным. Живая угроза на фоне кровавого неба. Недвижимый, напряженный. Раскаленный до предела, сдерживающий всеми ветками злотворную мощь. Что-то должно случиться. Лисандр чувствовал это всем существом. Равновесие нарушено.
Он вздрогнул, заслышав конский топот. Кто здесь? Как ни странно, по опушке на фоне зарева, обещающего конец света, приближался красавец-жеребец с розовой пеной на боках, без седла и узды, под лихим всадником. Плащ развевался, нарушая тишину резкими хлопками, следом мчался пес.
Неужели пожаловал сам король?
Лисандр отступил на шаг в сторону, ветка тут же хлестнула его по спине. Проклятье! Что понадобилось королю ночью, в Гиблом лесу, без охраны? Лисандр не сомневался: если Жакар его заметит, он погиб. Нужно спрятаться, и как можно скорее. Но где? Как тут спрячешься? Равнина голая как ладонь, убежища не найти. За неимением лучшего Лисандр влез в канаву возле деревьев. При таком зловещем смутном свете его не различить за бурым бурьяном. Жакар вряд ли станет озираться, он уверен, что здесь никого не встретит. А вот пес?
Но тот, похоже, не обратил внимания на чужака. Как только хозяин спешился, Стикс пошел за ним попятам. Жеребец не ждал ни секунды и умчался в один миг. Жакар и Стикс уверенно двигались вперед, слаженно, ровно, будто стали одним существом. Остановились около березок, там, где Лисандр потерял лоскуток и звено цепочки. При их приближении березы тихо зашелестели и замерцали, будто лампы из перламутра.
Жакар поднял руку, потом опустил. Взмахнул по направлению к веткам, будто посылал им сигнал. Сделал еще ряд безошибочных отточенных движений. Березы их повторили. Стволы вздрогнули, склонили верхушки справа-налево, затем раздались в стороны, два в одну, три в другую. Кроны соединились, ветки красиво переплелись и образовали арку. Изящную арку.
Неужели Жакар мог беспрепятственно входить в Гиблый лес? Нет, в последнюю минуту король отступил. Ветви расплелись и выпрямились с такой быстротой, что на одной повис лоскут коры. Лисандр вывернул шею, чтобы ничего не упустить. Он не верил собственным глазам. Может, это сон? На таком расстоянии ему все виделось смутно. Луна окрашивала короля в зыбкий красный цвет. Лисандр решил, что ему почудилось.
Однако чудеса продолжились. Жакар отошел, сложил руки рупором и закричал что было сил:
– СИДРА!
И еще, и еще.
– СИДРА! СИДРА! СИДРА!
Жакар звал мать с отчаянием и безнадежностью, будто малый ребенок. Пес ворчал у его ног. Вершины деревьев шумели. Оглушенный взрывом Жакар не слышал собственного голоса. Не слышал Гиблого леса, что скрипел, как обшивка корабля. Внезапно на короля дохнуло холодом, иней одел его и все перед ним. Травинки распрямились и затвердели, комья грязи засияли, как бриллианты. Жакар не дрогнул перед вздохом бури, что унесла его плащ и чуть не утащила пса. Камни, снег и листья обрушились на него. Жакар перестал звать.
Сидра гнала его прочь.
Она сделала сына человеком и зверем, могучим и бесплодным. Дала ему трон и отняла жену. Жакар ненавидел мать. Он ее боялся. Он восхищался ею. В эту ночь он звал ее, потому что хотел понять.
Вслед за отповедью и пощечиной – жестокое безразличие. Листья Гиблого леса еще катились по равнине, но сам он стал восковым, мрачным, ненастоящим. По велению таинственной алхимии кристаллы льда растаяли, поднялись клубящимся паром и упали черными липкими каплями. Лисандр, хоть и видел все собственными глазами, не верил в случившееся и задумался: «Что, если Гиблый лес – лишь всеобщая галлюцинация?» В канавке ему стало зябко, холод пронизывал до костей. Черная вода подползала ближе. Лисандр ждал, когда Жакар уйдет, и не шевелился. С тысячью предосторожностей расправил затекшую руку.
Лисандр так бы и остался невидимкой, если бы Сумерка не сочла его движение приглашением и не полетела вниз. Король и пес проследили за ней. Пустельга? В самом деле?
– Ищи!
Привычный приказ, Стикс повиновался и потрусил к Сумерке. Сердце Лисандра бухало в груди. Он не собирался лежать в канаве. Голыми руками его не возьмешь! Ноги затекли и не держали его, однако он кое-как поднялся, чуть было не схватился за ветку-убийцу, но вовремя опомнился.
Стикс
