и икорка, и фаршированные перепела в пряном соусе. Память Софьи подсказывала, что такие блюда при жизни ее матери если и подавали, то только по великим праздникам.
Расточительство Татьяны, если честно, бесило.
К чему царский пир? Ясно же, что каждый день так шикуют, раз сегодня нас не ждали, а значит, и не готовились. Но стол накрыли в мгновение ока.
Жаль, что приходилось сдерживать порывы и продолжать давить из себя улыбку. Не стану же распекать Вяземского за то, что швыряется деньгами. И время не то, и место неподходящее, да и к Софье он никогда раньше не прислушивался.
Толку?!
Я настолько увлеклась сочинениями проклятий в адрес мотовки Татьяны, что напрочь забыла о своем плане: действовать по наитию и извернуться так, чтобы остаться ночевать. А когда подали десерт, не на шутку заволновалась: нас же сейчас домой отправят, а у меня ни одного подходящего предлога для ночевки!
— Восхитительный лебедь, — отвесил Андрей комплимент неведомой птице, и я проследила за его взглядом. — Даже жаль резать.
М-да… Восхитительный — это еще мягко сказано.
На большом золоченом блюде красовалась шоколадная скульптура. Назвать ее просто фигуркой язык не поворачивался. Белоснежное тело с искусно прорисованными перьями, изящная линия крыльев, черные лапки и красно-чернильный клюв…
— Бельский шоколад, — гордо возвестила тетка, будто сама этого лебедя создавала.
— Бельский? — переспросил Андрей и нахмурился. — Царское угощение…
Убью су…
Эту ведьмовскую сущность.
— Все ради дорогих гостей, — голос «тетки» растекся по столовой липкой патокой.
Она кивнула, и служанка тут же кинулась отрезать по кусочку каждому. Татьяне, само собой разумеется, подала первой, а я с тоской подумала о том, что, если это уже само собой разумеющееся, то все, ситуация — полная…
Ну вы поняли, о чем я.
Шоколад оказался нежнейшим и таким вкусным, что я едва удержалась от блаженного стона. Поймав заинтересованный взгляд мужа, кашлянула и потянулась за чаем. В тот момент Андрей смотрел на меня так, как я, наверное, смотрела на тот самый шоколад.
А потом склонился ко мне и прошептал на ухо:
— Надо будем и нам заказать как-нибудь к ужину.
— Есть сладкое на ночь вредно, — так же тихо ответила я и, не сдержавшись, хитро улыбнулась: — Можно поправиться.
— А мы потом придумаем, чем заняться, чтобы не поправляться.
Судя по жадному блеску в его глазах, Андрей явно думал обо мне и шоколаде. В дружном тандеме. И, скорее всего, не в столовой, а где-нибудь в спальне. Со всем отсюда вытекающим.
От мыслей про все вытекающее у меня на щеках начался пожар и внутри тоже что-то вспыхнуло и заискрилось.
И это была явно не магическая сила.
Я продолжила наслаждаться десертом, запивая его ароматным чаем, как вдруг идиллию нарушил появившийся в дверях стражник.
— Ваше сиятельство, — обратился он к Воронцову, — вам просили передать…
— Сейчас подойду, — перебил его Андрей и поднялся.
Тетка недовольно поморщилась, «папенька» осоловело обвел столовую взглядом, а муж, шепнув мне, что сейчас вернется, спешно направился к выходу.
— Прошу простить, мои люди не станут тревожить понапрасну.
Сердце кольнуло от беспокойства. Что такого могло случиться? Мало ли какие вести… А вдруг Ольге стало хуже? Она все-таки была слаба, когда мы покидали Черноморье. Еще и эти переходы…
Мысль о свекрови встревожила еще больше. Я уже собиралась последовать за мужем, когда двери снова распахнулись. Андрей был явно чем-то обеспокоен, а может, раздосадован, но понять, что именно случилось, по его лицу было сложно.
«Все плохо», — решила я и поднялась.
— Прошу простить, срочное донесение из Пламенного. Его величество желает меня видеть. Извини, Софья, но нам пора уходить.
Отчаяться я не успела. Неожиданно голос подал Вяземский:
— Конечно-конечно, негоже заставлять его императорское величество ждать. Андрей, скорее мчите во дворец, а Софья пусть у нас остается. На вороном всяко быстрее доберетесь, чем в карете.
Не успела я мысленно поблагодарить князя за помощь, как в разговор вмешалась Татьяна:
— А стоит ли разлучать влюбленных? Пусть князь во дворец скачет, а Софья, как примерная жена, — следом, в дом мужа, и ждет его возвращения.
Вяземский открыл было рот, собираясь возразить, но тут же покорно его захлопнул. Видимо, аргументы кончились.
Сдаваться я не собиралась. Не собиралась позволять этой мерзавке портить мне планы.
— Батюшка, спасибо вам за гостеприимство. Я очень ценю вашу заботу и внимание. — Я вышла из-за стола и подошла к мужу. — Время уже позднее, я бы лучше осталась здесь на ночь. А утром ты бы мог забрать меня. Что скажешь? — И шепотом, чтобы слышал только он, добавила: — Кто знает, вдруг надолго задержишься. Да и переживать за меня не придется, благополучно ли домой добралась.
Я видела, Андрей сомневался. Переводил взгляд с меня на Вяземского. Я хорошо понимала его сомнения. «Отец родной» в такую тряпку превратился, что смотреть больно и тошно. А уж доверить ему безопасность не то что жены, кота даже боязно.
Но, видимо, ему действительно срочно требовалось во дворец и времени отвозить меня уже не было.
— Благодарю за гостеприимство, князь. — Андрей коротко кивнул. — Софья сегодня останется у вас, а с утра я ее заберу.
— Вот и славно, — разулыбавшись, отозвался Вяземский. — А теперь поспешите! Его величеству вы сейчас нужнее.
— Я провожу. — Я вцепилась в руку мужа.
Сама не поняла, как так вышло. Опомнилась только в коридоре, но отстраняться не спешила. Едва поспевала за ним, пытаясь приноровиться к его широкому шагу. Андрей молчал и хмурился.
— Все будет хорошо, — зачем-то пообещала ему уже на пороге. — Со мной. А вот ты…
Я действительно беспокоилась, понимая, что вызов императора явно не пряниками пахнет.
— Снова чудовища? — спросила и затаила дыхание.
— Можно и так сказать, — усмехнулся князь. Оглянувшись на своих людей, коротко обронил: — Хаоситы. Подробностей и сам не знаю. Но ты ни о чем не беспокойся.
Легко сказать. Я же теперь не сомкну глаз!
— Я себя в обиду не дам. — Он мягко улыбнулся и провел по моей щеке пальцами, нежно лаская.
— Обещаешь?
— Обещаю. — Андрей привлек меня к себе и сказал, почти коснувшись губами: — Я вернусь за тобой.
А потом… поцеловал. Воспротивиться как-то не получилось, да и не хотелось, если честно. На губах все еще оставался вкус шоколада, и, наверное, от того поцелуй оказался невероятно сладким.
И немножечко, самую малость пьянящим.
Иначе с чего бы голова вдруг закружилась, а мысли затянуло какой-то хмельной дымкой.
— Иди в дом, — хрипло прошептал князь, с неохотой отстраняясь. — Ложись спать и не думай о плохом.
* * *
— Тише ты! — шикнул Чет.
Я
