– Рейна, – осекла Патриссия, и попыталась разжать мои пальцы, но я не дала. Нравилось, как хрипел Маргес.
– Я умерла?
– Нет, что вы, госпожа! – поспешила успокоить Риша и тронула меня за плечо. – Отпустили бы вы его…
Перевела взгляд на служанку, пытаясь сложить один к одному.
Жива.
– Вы заодно? – нехотя оттолкнула от себя мерзавца и села.
Я лежала в неудобной кровати, в бедняцкой хижине. На окнах залатанные занавески, Маргес сел на поскрипывающий стул, Риша сходила за едой. Я давно не ела из деревянной посуды, но мясная похлебка оказалась вкусной и сытной. Я жадно глотала, кося на Маргеса подозрительным взглядом. Убить его можно и на сытый желудок.
В председателе что-то неуловимо изменилось. Он перестал сутулиться и трястись как идиот. Даже морщины отвращения на его лице разгладились, бесить стал гораздо меньше.
– Маргес, ты отлично сыграл свою роль, – похвалила Патриссия. – Уверена, Вэйлиан скажет то же, когда очнется. Мы ценим твою помощь.
Я едва не подавилась, уловив подчеркнутое «мы» как знак агрессии.
Значит, его величество все еще восстанавливается. Я проследила за взглядом Патриссии. В другом углу комнатушки, укутанный стихийными покровами, восстанавливался император, которого леди Мьех зовет по имени. Про «любимого» и вовсе молчу. Она победительница отбора, ее выбрал Вэйлиан, имеет право.
– Сыграл роль? – переспросила, пытаясь отвлечься. После еды в голове прояснилось. Я протянула Рише посуду и вытерла губы салфеткой. – Маргес, вы сознательно бесили меня весь отбор?!
Мужчина усмехнулся и кивнул.
– Мало кто принимает всерьез дураков.
Это точно.
– Как император?
– Восстанавливается. Я был счастлив услышать, что все получилось. Когда лорд Гадай рассказал, что император вручил ему ключи к спасению Гардейрии, я сначала не поверил, но, в сущности, какой у меня был выбор? Довериться. Рискнуть. Терять нечего… К тому же, он знал кодовое слово.
Лорд Гадай – одно из имен Четыре.
– Впрочем, расслабляться рано. Мы должны вызволить леди Орэнтруэ и помешать инициации Андора.
– Мерили все еще в темнице?
– Ее пытают, – кивнула Патриссия. – Пытаются узнать, где держат Вэйлиана и куда увезли Меридана. Она не расскажет, конечно, но…
– Я улажу.
Откинула одеяло, чтобы подняться, но бок прострелило болью, а следом, фейерверками, спазмы рассыпались по рукам и ногам. Стиснула зубы, пытаясь храбриться, но Маргес недовольно покачал головой и уложил меня обратно, а Риша еще и одеялко подоткнула.
– Уладите. Обязательно уладите. Но сначала нужно восстановиться. Мы влили в вас все возможные зелья восстановления, но этого мало. Организму нужно время.
Время – непозволительная роскошь в нашей ситуации.
– Как Меридан?
– В безопасности. До них с матерью не добраться, эльфы ни за что не выдадут наследника, у нас прочный союз и надежные договоренности.
Я кивнула и, бросив в императорский угол усталый взгляд, повернулась на здоровый бок и попросила Ришу разбудить меня ближе к закату.
Снова снились стихии, но в этот раз в их танце и прикосновениях чудилось влияние Вэйлиана, словно он касался меня, звал за собой в мир, расцвеченный четырьмя оттенками. Мир, благоухающий солнечными одуванчиками, морем и костром.
Я проснулась сама, когда за окном уже сгущались сумерки. Риша дремала на стуле, положив кулак под щеку, а в углу тихо переговаривались Вэйлиан и Патриссия.
– Спасибо, что была рядом, – тихо произнёс Император, сжимая бледную ладонь девушки. Кажется, все это время она была у подножия императорской постели, смиренно сидела на полу, поила его отварами и меняла компрессы на лбу.
– Я всегда буду рядом, пока нужна, ты же знаешь, – прошептала девушка и положила голову на подушку его величества. – Что теперь будет с нами?
– Не отступаем от плана. Всё по-прежнему. Освободим Мерили, помешаем инициации, схватим Андора, уничтожим заговорщиков, восстановим мир в Гардейрии и вернем Меридана.
Патриссия подняла голову и упрямо мотнула ей:
– Вэйлиан, я имею в виду, что будет с нами? Ты выбрал меня. Выбрал, невзирая ни на что, а я…
Она замешкалась, а потом с жаром прошептала:
– Я так долго играла любовь к тебе, что…
Император накрыл её губы ладонью и осек:
– Патриссия…
Так. Знаете, это уже переходит границы. В моих нервных клетках живут нервные тигры, и они нервно бьют лапой.
Кашлянула и завозилась, заявляя голубкам, что проснулась. Патриссия шумно вздохнула и поднялась.
– Как ты себя чувствуешь, Рейна? – мне послышалось, или про себя она пожелала мне подавиться насмерть?
– Великолепно, – заявила с явным преувеличением. Потянулась, игнорируя тупую боль в боку, иррадиирущую… везде. Села, осмотрела свой скромный ситцевый наряд. – Я бы хотела помыться. Здесь ведь есть душ?
– Душ есть, – процедила Патриссия и добавила с явным удовольствием: – Горячей воды нет.
– Устроит.
Риша встрепенулась, дала мне чистое полотенце, а сама убежала на кухню, готовить поздний ужин. Я поспешила скрыться за дверью. Голубкам нужно закончить разговор, а моим ушам это слышать не следует. Информация не всегда во благо.
Шпингалета внутри не оказалось, окон тоже не было. Из удобств – ржавый кран высоко в стене, полиэтиленовая шторка и деревянная решетка на полу. Зато был здоровый шмат дегтярного мыла и кусок люфы.
Я разделась и осмотрела себя, как могла. Мое тело покрывали раны, но ничего серьезного, без воспалений. Некоторые от избытка зелий уже затягивались и рубцевались. Хвала магии!
Включила воду и без опаски ступила под ледяные струи. Хрустальные капли вонзились в лицо ледяными иглами, стекли по волосам, впились в плечи, а дальше свершилась магия. Снова самопроизвольно. Вода потеплела, перестала кусаться и льнула ко мне в горячей ласке. Почудилось, словно вместо водных потоков по моему животу скользят сильные мужские руки, а уха касается горячее дыхание.
– Анаги, как же я соскучился, – тяжело произнес Вэйлиан, прижимая меня к себе.
Я вздрогнула от неожиданности. Как он подкрался? Стихии, чтоб их! Они сведут меня с ума. Или он сведет…
– Вэйлиан, что ты делаешь? Я не одета!
– Я тоже, – огорошил он, ничуть не смущаясь.
Впрочем, я и без констатации факта ощутила спиной упругую кожу, твердые мышцы и… огромную скуку. Прямо-таки настойчивую и неутолимую. Неожиданно для себя осознала, что тоже скучала и даже не против эту скуку развеять, к тому же, ладони его величества так уверенно и убедительно исследовали мое тело, что возражения таяли, не успев оформиться. Не знаю, что обжигало больше, его поцелуи или горячие струи, наполнявшие маленькую комнату клубами пара.
