просто. После смерти Махараджи последовал короткий, но бурный период хаоса. За это время многие лихие люди успели натворить всякого, обеспечив себе смертную казнь. Однако приводить приговоры в исполнение не спешили из-за наплыва иностранцев и надежды продать часть заключённых в рабство или ти-шадайцам на эликсиры. Кого-то уже купили, но часть осталась. Ее то Церт и обещал подогнать из ближайшего города, решая проблемы с местными властями звонкой монетой.
— Сорок два человека для начала достаточно? — уточнил Церт.
— Более чем. Я расчитывал на меньшее. Всех нужно доставить в лагерь турнирных войск как можно быстрее и под конвоем местных палачей.
— Уже в пути. Прибудут сегодня днем.
Как же прекрасно быть большим и важным начальником. Столько организационных проблем сразу решаются. Иначе мне пришлось бы самому лазить по местным каталажкам или посылать туда людей с деньгами.
— Если это не является тайной, зачем они вам? — спросил Аланиус Церт. — Хотите выставить их против самых паниковавших наёмников? Заставить трусов поединками искупить вину?
— Нет. Потом как-нибудь расскажу или перечитай описание моих способностей.
— Значит это будет жертвоприношение?
— В принципе… да. Так и объявлю наёмникам. Сулимцы же приносят жертвы богам?
— И весьма щедрые.
— У них же есть боги, отвечающие за смерть?
— Конечно. Примерно одиннадцать штук. Но тут я не специалист. Прислать к вам кого-нибудь из образованных слуг с подробным описанием?
— Образованных слуг? Здесь и такие есть?
— Покойный Махараджа почитал себя чуть ли не владыкой мира. Этот дворцовый комплекс создавался, чтобы выполнять все возможные потребности хозяина. В том числе и духовные.
— Прекрасно. С удовольствием послушал бы о местных верованиях.
Где-то через минут двадцать передо мной стояла делегация жрецов в жёлтых и белых одеяниях. У каждого на шее было по килограмму всяческих бус. Тюрбаны, украшенные перьями, и бороды, покрытые охрой.
Они попытались подсесть мне на уши, предлагая всяческие обряды наведения удачи.
— Нет. Расскажите, каких богов смерти почитает ваш народ. Чем они отличаются? Какие символы им соответствуют?
Рассказ мог получить долгим, но я быстро отметал неподходящие варианты. Наконец, нашелся хороший вариант.
— Так-с, вот про эту Иларатри подробнее расскажите. Иларатри? Я правильно произнес?
— Да-да, — кивнул один из жрецов-брахманов. — Черно-синяя богиня разрушения, гнева, гибели, коварства и вероломства.
— Это плохое божество?
— Плохое? — удивился брахман. — Это гневный божественный лик первоначальной Всебогини. Одна из дашамахавидья.
— Ладно. Спрошу проще: за поклонение ей здесь наказывают?
— Что вы, что вы господин! Как можно наказывать за поклонение Всебогине⁈ Иногда приходит наказание за слишком ревностное и неверное служение. Есть люди, которые верят в достижение особой благосклонности Иларатри через совершение в ее честь ритуальных убийств…
Отлично! Это мы берём!
Жрец ещё что-то пытался говорить, но я прервал его:
— У вас есть статуя Иларатри? Желательно переносная.
— Если вы пожелаете…
— Желаю. Несите статую.
Минут через двадцать пред моими грозными очами предстал искусно сделанный бронзовый идол шестирукого божества, обвитого змеями и увешанного черепами. Лицо Иларатри было оскалено, а рубиновые глаза выпучены. Отлично. В самый раз.
— Спасибо. Я ее забираю. На время.
— Если вам нужно провести какой-либо обряд… — настойчиво начал говорить один из жрецов.
Точно. Особенность Сулима в том, что обряды должны проводить только брахманы. А править может лишь урожденная знать. Стратег, конечно, в каком-то смысле избран богами, как например гибрид или священное животное, но жрецом он не является. Думаю, такая система помогает ограничивать власть мне подобных. Ничего. Мне жрецы-помощники не нужны.
Через пару часов ко мне нанесла визит уже знакомая нервная колдунья.
— Гилам Рег Навар сможет встретиться с вами сегодня после наступления темноты или завтра на новой жеребьевке.
— Лучше сегодня. Когда летим к войскам?
— Вы, действительно, хотите сегодня туда отправиться? — печально-обреченным тоном произнесла девушка.
— Хочу? — с иронией переспросил я. — Это не каприз, а последовательный и логичный шаг к победе.
— Вам виднее, — совершенно обреченным голосом ответила колдунья. — Будем ждать вас через сорок минут снаружи флигеля.
На самом деле в этом мире довольно забавные маги, большинство из которых очень далеки от политики и почти не умеют отстаивать свою позицию перед такими как я. Последствия жизни в изоляции. Нету здесь своей Ложи Чародеек. Такие как Альденг скорее исключение. Даже тот же Гилам вроде что-то мутит, но держится как бы в стороне от политики.
По итогу платформу мне обеспечили. Даже делить ее ни с кем из чужих не пришлось. Со мной полетели Октан и Орина, которые тоже хотели взглянуть на свои войска поближе. Это правильно. Однако именно у меня было больше всего возможностей повысить качество личного состава, сохранив количество.
День постепенно начал клониться к вечеру, когда мы прибыли к лагерю моего турнирного войска. Как же странно было смотреть на палатки без каких-либо укреплений. Я, конечно, понимаю, что ночных налетов и внезапных атак не предвидится, но слишком уж привык видеть каструмы легиона, похожие на крепости.
Сулимские наемники, цестинцы и сэйфы стояли на свободном участке земли в окружении палаток. Прежде чем выступать перед войском я встретился с Летиром Дацинисом, который оставался при армии, пытаясь подтянуть их строевую подготовку.
— Насколько все плохо? — спросил я, когда платформа улетела, отвозят Орину и Октана к лагерям их турнирных армий.
— Вы видели их в бою, триумвир. — ответил центурион. — Они могут худо-бедно держать линию, идя спокойным шагом. Но под обстрелом или когда требуется поднажать сулимцы теряются. Начинается разброд. Я постарался с ними поговорить через переводчика. Послушал о прошлом боевом опыте.
— И как оно? Все новички?
— Если бы… — вздохнул центурион. — Многие из них принимали участие в сражениях после смерти Махараджи или в стычках знати до этого. Однако здешние военные традиции сильно отличаются от наших. По мнению сулимцев обычная пехота — это что-то наподобие слуг. Их задача в бою создавать статичное прикрытие для маневров знатной кавалерии или защищать фланги наступающих слонов.
— Ясно. Это, действительно, хуже чем если бы они были новичками.
— Так… Завтра, если нам не поставят сражение, займёмся строевой с моим участием. Чтобы привыкали перестраиваться и ходить по команде стратега. А сегодня я им устрою кое-что другое. Попробуем укрепить боевой дух.
— Это очень важно сделать, — согласился Дацинис. — Наши сулимцы ведь себя даже воинами в полной мере не считают.
Эх. Пережитки кастовой системы. Заметная часть воинской элиты происходила из соответствующих родов, а вот пехоту набирали по принципу кого найдут или кто согласен. Отсюда все наши проблемы. Наемные пехотинцы считали себя скорее слугами, чем воинами.
Приближался закат. Отлично.
Перед собранными в полукруг сулимцами построился мой охранный отряд из пятидесяти легионеров. На всякий случай. Вдруг кто-то
