это немного больше, чем «ничего».
— Нет. Ты подвергаешь свою жизнь риску. А это… это всего лишь деньги. Буквально ничто по сравнению с тем, что ты делаешь.
— Ну, для меня это очень много значит, — шепчу я. — Это как сбывшаяся мечта.
— Хорошо, — бормочет он. — Мечта стоит того.
И мы целуемся.
Глава 79
Бьянка
Мы приезжаем в ресторан незадолго до восьми вечера. Адриано за рулем нового Мерседеса, на котором мы приехали из его семейного поместья.
Уже начинает смеркаться, когда парковщик помогает мне выйти из машины.
— Buonasera, Signorina (Ит. — Добрый вечер, Синьорина). Добро пожаловать в Il Duomo.
В переводе с итальянского «Il Duomo» означает собор.
И «il Duomo» — это название самого знаменитого здания во всей Флоренции: собора Санта-Мария-дель-Фьоре (собор Святой Марии Флорентийской).
Это гигантская церковь, известная своим куполом из красной черепицы и колокольней, возвышающейся над городом.
Il Duomo является для Флоренции тем же, чем Эйфелева башня для Парижа или Статуя Свободы для Нью-Йорка: самой известной достопримечательностью, о которой все вспоминают при упоминании города.
Ресторан нахально присваивает себе название достопримечательности и создает ироничную интерпретацию: огромный стеклянный геодезический купол в форме вершины собора. Под ним, под землей, находится сам ресторан.
Некоторым это нравится. Они сравнивают его с гигантским стеклянным треугольником, который архитектор И.М. Пей спроектировал для Лувра сорок лет назад. Тот самый, который фигурирует в фильме «Код ДаВинчи».
Другие люди ненавидят купол. Они говорят, что это пятно на классической красоте Флоренции, большой стеклянно-стальной шрам на лице города.
Кстати, стоит отметить, что половина Парижа возненавидела творение И.М. Пея, когда оно только было представлено…
Точно так же, как половина Парижа ненавидела Эйфелеву башню в конце девятнадцатого века. Они называли ее «железной спаржей».
А сейчас оба объекта становятся культовыми, почти синонимами «города огней».
Я полагаю, что со временем и ресторан получит такое же одобрение.
Однако я никогда не думала, что смогу его посетить.
Это ресторан с тремя звездами Мишлен — высший рейтинг в кулинарном мире.
Его владельцем является всемирно известный шеф-повар…
А стоимость одного блюда обычно составляет около тысячи пятисот долларов. И это без вина, которое может добавить к счету тысячи (или десятки тысяч).
Это сказка, как и дом семьи Адриано…
И мне приходится ущипнуть себя, пока он ведет меня по ступенькам с улицы в темный, похожий на пещеру, вестибюль ресторана.
Увидев нас, метрдотель кланяется.
— Добро пожаловать, синьор Розолини. Ваш столик уже готов.
Затем он ведет нас по короткому коридору в основную часть ресторана.
— Как тебе удалось получить столик в такой короткий срок? — шепотом спрашиваю я у Адриано.
— Я не просто занял столик — я занял определенный столик, — с улыбкой отвечает он.
— Как?! Я читала, что это место забронировано на месяцы вперед!
— Никколо сделал им предложение, от которого они не смогли отказаться.
И тут он подмигивает мне.
Я с тревогой смотрю на него.
Учитывая, что Адриано использует фразу из «Крестного отца», которая привела к лошадиной голове в постели мужчины…
Мне не очень хочется знать, что сказал Никколо, чтобы получить столик.
Однако все это забыто, когда мы входим в сам ресторан.
Первое впечатление — простор.
Он гигантский — сотни футов площади…
И несколько сотен футов в высоту.
Стеклянный купол возвышается над головой.
Ощущение такое, будто находишься в гигантском снежном шаре — только без снега.
И вид….
Стеклянные треугольники внутри стальной рамы показывают цвета заката и углубляющиеся пурпурные оттенки неба. В конце концов все они померкнут, и мы будем ужинать под звездами.
Кроме того, стеклянный купол окружают старинные здания, что придает ему ощущение, что ты вернулся в средневековье. Декор ресторана представляет собой сочетание темного дерева и малиновых бликов…
Наряду с белыми льняными скатертями, сверкающими хрустальными бокалами и блестящими серебряными приборами.
Куда бы вы ни посмотрели, все выглядит прекрасным.
И это только вид.
Запах еды вызывает обильное слюноотделение…
Свежеиспеченный хлеб… изысканно прожаренные куски мяса… аромат специй…
А звуки!
В дальней части ресторана играет небольшой оркестр: струнные, кларнеты, приглушенные трубы. Они негромко играют то, что по звучанию напоминает американский биг-бэнд, или, может быть, джаз. Но это мягко и мелодично — достаточно, чтобы быть услышанным, но не настолько, чтобы являться навязчивым.
Музыка предназначается для паркетного танцпола в центре ресторана, где элегантно танцуют красиво одетые женщины и богатые мужчины.
Создается впечатление, что это сцена из голливудского фильма сороковых годов — элитный ночной клуб.
Десятки столиков разных размеров окружают танцпол…
Но вот метрдотель подводит нас к возвышению в дальнем конце зала.
С каждого места на помосте открывается вид на весь ресторан и танцпол, не говоря уже о том, что находится за стеклянным куполом.
Здесь около полдюжины столиков…
Все они пусты.
Метрдотель подводит нас к центральному столу и выдвигает для меня стул.
Адриано садится на другой.
— Как и заказывали, — говорит метрдотель, беря со стола бутылку, — для начала Petrus Pommerel, Bordeau, 2005.
Он наливает нам два бокала и кланяется.
— Ваш официант скоро подойдет.
Адриано кивает, и метрдотель уходит.
Я оглядываю пустые столики.
— Хм…
— Мы не могли рисковать, чтобы рядом с нами находились гражданские лица, — говорит Адриано, потягивая вино.
Я смотрю на него.
— Ты не просто получил столик в последнюю минуту… ты получил ВСЕ эти столики… и здесь больше никого не будет?!
— Нельзя быть слишком осторожным, — отвечает он с улыбкой. — Попробуй вино.
Я делаю глоток…
И чуть не испытываю мгновенный оргазм.
— Боже мой, — шепчу я.
Он усмехается.
