том, что потов с каждого из нас за все это время сошло столько, что никакому кросс фиту не снилось.
В конце концов мы уступили место следующими желающим позабавиться, а еще, посовещавшись, решили назначить нашу вылазку на завтрашний день. Как раз вечером успеем проверить все оборудование.
Именно этим делом мы и были заняты весь остаток дня. Я снова ощутила всю странность моего положения. Я же ничего не смыслила в геологическом оборудовании, тем более таком продвинутом, а вот Дея из Синего мира явно неплохо в этом разбиралась. Я изо всех сил старалась сдерживать возгласы удивления «Ох и ничего себе, я что и это знаю?». Где-то через четверть часа мой мозг смирился с мыслью, что туда загрузили целую прорву информации и забыли ему об этом сказать, и дело пошло быстрее.
К вечеру я ужасно устала. И в каюту свою скорее ввалилась, чем вошла. Веда куда-то убежала. Я немного отдохнула, приняла душ и пошла к Лику. На стук мне никто не ответил, и я решила поискать его в рубке. Там он и оказался. Один. Сидел за пультом, изучая какие-то схемы.
— Привет, — сказала, когда он, услышав шаги, повернулся в мою сторону, — вот ты где.
— Да, — он откинулся в кресле, потерев пальцами переносицу, — сейчас моя очередь дежурить.
Я тихонько подошла и положила руки ему на плечи.
— Давай разомну?
И, не встречая сопротивления, принялась массировать уставшие мышцы.
— Здорово ты придумал с исследованиями. Сейчас все заняты ими и расчетами, даже успокоились слегка.
— Это временно, — Лик прикрыл глаза, — но все лучше бездействия.
Я чувствовала как понемногу расслабляются его плечи и шея под моими не слишком умелыми руками.
— Так лучше? — спросила через некоторое время, напоследок легко проводя пальцами по смуглой коже под высоким форменным воротником.
Лик бросил на меня лукавый взгляд.
— Я что-то не так сделала? — забеспокоилась я.
— Да нет, все отлично, — заверил он меня. И, слегка понизив голос, продолжил очень серьезно: — Правда, мне вдруг стали тесноваты брюки.
— Перестань, — смущенно шлепнула я его ладонью, — перестань вгонять меня в краску.
Он озадаченно посмотрел на меня. Мол, я вообще ничего не делаю, ты о чем? Такой строгий и невозмутимый, будто мы с ним тут карту предстоящего маршрута обсуждаем. А то, что в уголках его губ притаиласб улыбка да в глубине моего личного космоса звездной пылью сверкает ласковая насмешка, мне наверное, просто привиделось..
Я не удержалась и тут же порывисто обняла своего капитана, положив голову ему на плечо.
— Как же я рада, что ты снова такой.
— Какой? — вот теперь озадаченность в его голосе сквозила вполне искренняя.
— Живой, — улыбнулась я, и тут же ужасно нелогично поинтересовалась: — Лик, признавайся, ты любишь сладкое?
Он усмехнулся и вместо ответа неспешно вынул из внутреннего кармана небольшую коробочку вырвиглазно-яркой расцветки. Нажал на кнопку на ее поверхности, и на его ладонь выкатилась маленькая голубая капсула.
— Фруктовая, — не слишком довольно произнес Лик и повторил процедуру.
Следующая, желто-коричневая конфета была встречена одобрительным кивком.
— Шоколадно-медовая, — пояснил он, отправляя ее в рот. Фруктовым дражже угостили меня.
— Слипнешься, — я, присев на подлокотник его кресла с умилением смотрела на своего строгого сладкоежку, который снова чуть прикрыл веки и откровенно получал удовольствие от столь незатейливого лакомства.
А потом все же решилась попросить.
— Лик, расскажи об «Амадеусе», пожалуйста.
Он тут же открыл глаза, и взгляд его снова полоснул холодным недоверием. Но продлилась эта вспышка недолго.
— Тут нет ничего тайного, Дея, — на этом месте я печально вздохнула, поняв, что я для него по-прежнему весьма подозрительная личность, — «Амадеус» — небольшой военный корабль, на борту которого нашей группе удалось незамеченной подойти к Рас-Альхарской станции и высадить десант. Мы получили задание найти секретную разработку террористов. Но почти в самом начале пути обнаружили заложников, которым удалось спрятаться в одном из помещений. В из числе были дети. Я провел их на корабль, а когда уже собирался идти вслед за своей группой, стало ясно, что скоро все взлетит на воздух. Мы успели отстыковаться от станции в последний момент. Еще секунда-другая, и нас накрыло бы взрывом. Но… повезло.
— Получается, ты их спас, — охнула я, — почему же ты ушел из армии?
— Я не выполнил приказ, Дея, на военной службе такое не прощается. Я не должен был отвлекаться на заложников. За их спасение меня поблагодарили негласно и позволили самому подать в отставку. После того, как повозили мордой по столам, наверное, всех начальственных кабинетов Генштаба. Но
я не жалею, — Лик откинулся в кресле, показывая, что на этом рассказ окончен.
Я молча его обняла.
— Когда заканчивается твое дежурство? — спросила я спустя какое-то время.
— Еще не скоро, не стоит меня ждать.
— Угостишь на прощание? — я указала пальцем на коробочку, которую он все еще держал в руке.
— Угу, — любой, кроме шоколадной, — тут выставил условие этот жадина, чем вызвал во мне очередной прилив нежности.
***
Наш выход на поверхность астероида состоялся сразу после завтрака. Начался, во всяком случае. К тому моменту, как мы сгрузили у выхода свое драгоценное оборудование, как нас троих запаковали в скафандры, как мы с трудом доковыляли до шлюза (идти-то было всего ничего, но попробуйте хотя бы шаг сделать, нацепив на себя шкаф, да еще примотав к ногам гири), прошло не меньше часа.
Наконец, шлюз открылся, и мы, один за другим, смогли сделать свой первый шаг туда, куда не ступала еще нога ни одного представителя Содружества.
Сначала я почувствовала небывалую легкость. Ощущение это продлилось совсем недолго — заработали генераторы гравитации, и меня снова притянуло вниз. Но двигаться стало не в пример легче. Скафандр теперь ощущался объемным мягким коконом, вроде большого ватного одеяла. По сравнению со шкафом так вообще говорить не о чем.
«Вот это да!» — «С ума сойти!» — раздались в наушниках голоса Ханя и Рогги. Я подняла голову от серо-бежевой пыльной поверхности грунта вверх и тихо охнула.
Даже не знаю, как описать открывшееся мне зрелище. Ощущение было такое, будто на меня без предупреждения упала Вселенная. Даже нет, не так… Будто она обступила меня со всех сторон и смотрит, внимательно изучает маленькую странную свою частичку, разглядывает миллиардами звездных глаз, подмигивает мерцающими туманностями и отражающими свет планетами. Никакого неба между нами — только я и это высшее, бесконечное нечто, неизмеримо мудрое и жестокое одновременно. Cтоль прекрасное, что все слова разбежались из моей головы, а потом сложились в странную мысль, подозрительно похожую на молитву.
«Наставь, помоги, объясни… Что ты
