Елена Добрынина
Лики миров
Глава 1
Вам снятся сны? Хм… согласна, так себе вопрос… А повторяющиеся, когда изо дня в день одно и то же? Мне вот снятся. Сразу после того, как усну, перед тем, как провалиться в какое-нибудь новое, еще неизведанное сновидение, я вижу одно и то же… Почти как в кино, когда перед сеансом вам показывают рекламу, только очень и очень непривычную.
Я стою… и это все, то я могу сказать — ноги ощущают под собой твердое основание, а вокруг сплошная темнота, но мне вовсе не страшно, мне просторно. Тепло и пахнет травами. Через некоторое время я начинаю различать, что темнота вовсе не однородна, в ней тоже много красок, оттенков и степеней прозрачности. Я поднимаю глаза вверх и застываю от невозможной красоты — там, в красочном вихре сумрака мерцают огни… миллионы, миллиарды крошечный сверкающих глазков. Мгла становится полупрозрачной, и я вижу свою тень — плотную, темную, вытянутую как макаронина, с крошечной головкой и длиннющими ногами. Я оглядываюсь по сторонам, и замечаю, что тень не одна, их четыре. Они жутковатыми лепестками окружают меня и вырастают огромными-преогромными, до самого неба, до звезд. И начинают вращаться… Серая, белая, синяя, черная… серая, белая, синяя, черная… все быстрее и быстрее, по кругу… снова и снова, как на чокнутой карусели… У меня кружится голова, но мне весело, хоть и немного странно. Потом все закручивается в единую темную воронку, и я слышу звонкий, почти хрустальный и слегка монотонный голос: «Дея..» — говорит он. — «Де-я, возьми, теперь это твое».. И сон обрывается.
Я так привыкла к этому сну, что даже не особенно его замечала. И, вообще, до вполне себе сознательного возраста думала, что это у всех так — эдакая засыпательная заставка… сонный оупенинг. Потом-то выяснилось, что нет.
Кстати, я Дея, очень приятно. Это мое настоящее имя, полное — Медея. За него спасибо родителям, которые столь сильно увлечены были древнегреческой мифологией, что и дочь свою единственную, с пеленок, так сказать, к ней приобщили. Имя мне нравится — Дея, Дейка… вполне неплохо, и потом, это еще не худший вариант, могла бы быть и вовсе Финькой: мама с папой поначалу хотели назвать меня Афиной. Но бог миловал.
Родители мои вообще весьма своеобразные личности — свободолюбивые, интеллектуальные, любящие что-нибудь необычное, загадочное или просто таинственное. Думаю, они были бы рады, если бы я оказалась талантливой поэтессой, ну, знаете, с томным взглядом и надрывом в душе; увлеклась йогой, ездила бы в Гималаи или, на худой конец, заинтересовалась метафизикой.
Но, увы, порадовать мне их было нечем. Даже внешность у меня не особенно примечательная — без томной бледности или аристократического изящества — улыбчивая мордашка с румяными щечками, светло-карие глаза, и слегка, самую чуточку волнистые светло-каштановые волосы… не темные, но и не светлые. Работаю я самым обычным офисным планктончиком, и вместо йоги и метафизики предпочитаю пробежки и книжки о приключениях. Короче, совершенно ничего таинственного.
Мама с папой меня, конечно, все равно любят, но время от времени вздыхают, мол, скучновато ты живешь, Медея Сергеевна, непродвинуто как-то с духовной и культурной точки зрения. Все так, зато самостоятельно. Это тоже заслуга родителей — по их мнению, воспитание заключается в том, чтобы не мешать ребенку развиваться и не душить своим обществом. Поэтому жить сама по себе я начала довольно рано: как только в институт поступила, родные переписали на меня старенькую квартиру, а сами уехали к своей мечте — домику у моря. Вот с тех пор я и самостоятельная — уже лет семь как.
Я иногда думаю, с чего же завертелась вся эта история… Это, правда, достаточно сложно вспомнить, но для себя я определила такую последовательность событий: сначала я сменила квартиру, потом мы с Павлентием съездили в отпуск, после этого я начала видеть сны и меня чуть не уволили с работы, а затем я впервые увидела Лика… Да, пожалуй, остановимся именно на этом варианте.
С переездом все просто. Я обменяла свою квартиру в спокойном старом квартале на новенькую, с иголочки, в современной многоэтажке. Чем, по-моему, снова слегка расстроила родителей: им вещи «с историей» очень интересны, а мне — увы. Но тем не менее в решении они меня поддержали.
— Медея Сергеевна, — сказал папа, — ты человек уже взрослый, вольна делать, что хочешь. Мы не против. С ключами только поосторожнее, — и они с мамой разулыбались, друг на друга глядючи. Это так, для посвященных шутки. Кстати, слышали — «Медея Сергеевна»? Папа именно так меня всегда называет.
В общем, после нескольких месяцев развлечений квартиру я поменяла, и была очень довольна. До тех пор, пока не пригласила в нее Катюху. Это моя подруга, и вот она как раз и по йоге спец, и по фэн-шуй и про прочим загадочным штучкам.
— Дейка, — сказала она с видом знатока, — Ну что я могу сказать? Денег здесь ты много не заработаешь, но мужики должны табунами водиться.
Ну хоть что-то… Про деньги обидно, конечно, но вообще, у меня по всем фронтам не особо… поэтому, «табунам» я порадовалась. Несколько преждевременно, как оказалось.
Стоило проводить Катюху до автобусной остановки, как я наткнулась на первого представителя потенциального «табуна». Им оказался Павлентий, что еще раз подтверждает известную фразу о том, что первый блин комом.
— Дея, надо же, сколько зим, сколько лет!
Угу… с математикой у него всегда не очень было.
— Переехала? Это ты удачно… Я в соседнем подъезде живу! — обрадовался первый конь обещанного мне стада. Хотя, может, его и считать-то не стоит… Он уже, как бы это так сказать… объезженный и сданный на колбасу за профнепригодность.
Павлентий — мой бывший однокурсник и, в прошлом, большая моя любовь. Сколько нервов я себе извела из-за этих светлых кудряшек, атлетично сложенной фигуры и совершенно очаровательной улыбки, сложно сосчитать. Роман у нас случился, но быстро сдулся: Павлентий оказался совершенно не приспособленным к длительным отношениям. Проще говоря, бабником. Из разряда тех, на кого и сердиться из-за этого грех: он с такой детской непосредственностью и искренностью увлекался новой юбкой, что это даже умиляло. После того, как я пережила крах своих очередных надежд, мы с ним подружились. И вот другом он оказался отличным… Да и вообще парнем был (и остался, по счастью) веселым, доброжелательным и и приятным
