продолжал держать саблю над Диллем.
— Это он? — одна из колдуний склонилась, не слезая с лошади, и с любопытством посмотрела на связанного пленника. — Совсем мальчишка. Эй, ты, можешь убрать от него оружие — теперь этот маг под нашей надёжной охраной.
Теник бросил недобрый взгляд на колдунью, убрал саблю в ножны и отошёл. Гиджетай подошёл к сотнику Катаю, возглавлявшему второй отряд.
— Хорошо сработал, Гиджетай, — похвалил его сотник. — Думаю, тебе давно пора командовать полусотней.
Сотник посмотрел, как несколько младших сестёр и шаманов орудуют над пленником, и тихо спросил:
— Он, что, в самом деле сумел убить пустынную деву?
— Человек тридцать из полусотни попали в плен к этой твари, — так же тихо ответил Гиджетай. — И он тоже. Сначала дева выбирала себе жертв и высасывала из них жизни. Потом маг каким-то образом освободился. Не знаю, что он сделал, но только дева лишилась всех своих магических сил. Я слышал, она сама так сказала. А потом началась бойня. Нежить убила всех, до кого смогла дотянуться — и воинов, и колдуний. Голыми руками. А потом ситгарец убил её чёрным посохом. Вон тем, что валяется рядом с ним.
Сотник посмотрел, куда указывал Гиджетай. В этот момент одна из младших сестёр как раз поднимала посох. Раздался громкий треск, тёмное облако окутало колдунью, и через пару мгновений от неё осталось только несколько дымящихся на песке клочков одежды. И колдуньи, и шаманы бросились врассыпную, а в руках у них засверкали боевые заклятья. Но ситгарский маг по-прежнему лежал без сознания.
— Надёжная охрана, — злобно усмехнулся Теник. — Да они даже от его посоха не могут защититься.
Гиджетай бросил многозначительный взгляд на сотника и еле слышно прошептал:
— Он очень силён. Если умения этого мага направить в нужное русло, то пока он разбирался бы с Хозяйками…
— Т-с-с, — шикнул сотник. — В гниль захотел превратиться? Джарем никогда не осмелится.
— Я знаю, кто осмелится, — буркнул Гиджетай и замолчал.
Сотник Катай тоже знал эмира, который мог бы воодушевить воинов и уничтожить власть колдовского Ковена над хивашскими землями. Но Джагатай уехал в свои владения ещё из-под Григота. Сотник вздохнул. Что ж, остаётся надеяться, что когда-нибудь Джарем поймёт, как низко он пал. Возможно тогда позорное подчинение мужчин женщинам-колдуньям закончится.
* * *
Григот постепенно восстанавливался после осады и жестокого мора, насланного хивашскими колдуньями. Уже начали появляться уличные торговцы, вразнос торгующие с лотков выпечкой и разнообразными напитками. В кварталах мастеровых ожили кузни — оттуда день и ночь раздавались удары молотов. Каменщики восстановили разрушенную стену и теперь чинили полуразрушенные дома. Земледельцы вернулись к своим наделам, а пастухи погнали оставшихся после осады коров и овец на пастбища.
Но Григот всё же не был прежним. И самым главным было то, что после осады клан лишился всех рабов. Рабы были в Григоте всегда — им становились либо захваченные в набегах на ситгарские пограничные земли, либо те из григотцев, кто не нашёл в себе силы духа умереть, предпочтя жалкую участь раба. Но теперь Григот стал городом свободных.
Тео уже знал, как это произошло. Полумастер Вальдор рассказал ему, что не кто иной, как каршарец Гунвальд поспособствовал освобождению тех, кто находился на самой низшей ступени в иерархии клана. Тео спросил Гунвальда, как ему пришла в голову такая мысль — освободить рабов. Каршарец почесал русую бороду и пожал плечами.
— У нас, в Каршаре, тоже есть рабы. Если человек не имеет достоинства умереть с оружием в руках, значит ему только одна дорога — носить ярмо до конца дней. Но тот, кто нашёл в себе силы подняться над смертью, достоин свободы. Вот я и подумал…
Тео усмехнулся — один-единственный северный варвар перевернул устоявшийся за сотни лет порядок, просто «подумав».
— За Гунвальда-освободителя! — провозгласил он тост и поднял глиняную кружку.
Вальдор и каршарец стукнули своими кружками о посудину Тео. Троица сидела в кабаке, открывшемся всего пару дней назад. Выбор еды был не особо велик, зато вина оказалось предостаточно. Гунвальд, у которого денег было меньше, чем у последнего нищего, вначале отказывался пировать за чужой счёт, но Тео, которому лично гроссмейстер Адельядо оставил кошель с парой десятков золотых оксов, настоял, что платить будет он.
— Мне всё равно некуда девать подъёмные, — сказал он.
— Ладно, — согласился каршарец, — гроссмейстер говорил, что мне должны переслать королевское жалование. Как получу — рассчитаемся.
Тео только махнул рукой — ему было не до денег. Настроение у него было препаршивым, особенно после того, как Вальдор и Гунвальд рассказали ему в подробностях, как погиб Дилль. Уже разгорячённый парой кружек, Тео со злостью грохнул кулаком по столешнице.
— Проклятье, почему меня здесь не было!!! Вдвоём с Диллем мы бы зачистили и лича, и всех хивашских колдунов.
На это запальчивое восклицание Вальдор позволил себе усомниться. Тео вперил горящий взгляд в гиганта. То ли от воздействия хмельного, то ли от осознания себя магом, но только он перестал робеть в присутствии старших воинов. Во всяком случае, Вальдора, известного силача и удачливого дуэлянта, он совсем перестал опасаться.
— Ты не знаешь, но у нас с Диллем была боевая связка. Мой щит отражает физические удары, а его — магические. Сам гроссмейстер говорил, что давненько такого не видывал. Тилисцы не раз на своей шкуре испытали силу нашей боевой связки.
Гунвальд вспомнил, что Дилль упоминал о «походе троих», и попросил рассказать, как было дело. Тео залпом высосал очередную кружку и рассказал, как он с Диллем и Руди наведались в лагерь тилисской армии.
— Вот почему я сожалею, что меня здесь не было, — закончил он. — Тогда Дилль был бы жив.
— Он был достойным воином и хорошим магом, — сказал Вальдор и поднял кружку. — Мир его праху и вечная память.
Не чокаясь, они осушили кружки. А дальнейшее Тео запомнил плохо. Здоровяк Гунвальд и гигант Вальдор в силу своей комплекции пьянели куда медленнее, чем он. К тому же, Тео совсем не восстановился после ранения. Единственное, что Тео запомнил из этого вечера в кабаке — как он демонстрировал Вальдору свой щит. Гигант схватил прочную дубовую скамью и изо всех сил огрел ею Тео. Скамья рассыпалась на щепки, изумлённый Вальдор тут же предложил выпить за воина-мага, а дальнейшее истёрлось из памяти Тео.
Очнулся он в казарме. Ни Вальдора, ни Гунвальда рядом не было — как оказалось, они уехали в патруль. Тео по частям оторвал себя от лежака и подивился выносливости каршарца и полумастера. Всю ночь пить, а поутру уехать в дозор — нет, на такой подвиг он не способен.
Тео вышел из казармы и отправился на прогулку по городу. Свежий воздух
