Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
могла встать с постели. Я лежала и даже больше не плакала. Просто лежала в постели и абсолютно ничего не чувствовала, что, оказывается, даже хуже, чем грусть или горе. В течение нескольких часов я думала, что хорошо мне уже никогда не будет. Я верила, что теперь это моя жизнь – петля одиночества, вины и потерь.
Мои глаза закрылись. Ни одна слеза не пролилась, все это было так давно. Я помнила, как ужасно это было, и я ненавидела тот факт, что кому-то еще когда-нибудь придется чувствовать то же самое. Особенно этой девушке, слишком юной, чтобы настолько отчаиваться. Может быть, всего на десять лет старше Азалии. Но у нее не было ни одной любимой курицы.
– Так что же ты сделала? – спросила Джессика.
– Я ехала в магазин, чтобы что-то купить, не помню, что именно. Мне было слишком грустно, чтобы много есть, и я не очень хорошо заботилась о себе. Но я ехала в магазин, потому что не могла придумать, чем еще себя занять, и увидела, как кто-то притормозил прямо передо мной. А потом люди в машине сбавили скорость еще больше, и мне пришлось сильно нажать на тормоз, я им посигналила. Окно со стороны водителя опустилось, и, поскольку это был Лос-Анджелес, я подумала, что они собираются показать мне средний палец. Но вместо этого я увидела, как скулящую собаку выбросили из окна, когда загорелся зеленый свет. Они тронулись, когда она еще только наполовину вылезла в окно, наполовину высунулась из него. Я видела, как собака упала на тротуар, и услышала просто ужасный звук ее крика, и я точно не знаю, что произошло дальше, потому что это был оживленный перекресток, и множество людей остановилось, движение было прекращено, но дальше все было как в тумане. Я просто помню, что каким-то образом собака оказалась у меня на заднем сиденье, истекая кровью, а я мчалась в ближайшую ветеринарную больницу. Это был Майк, – рассказала я, поглаживая маленькую черную гончую с длинной мордой, которая выбрала Джессику. – Майк прошел через все это, чтобы переехать жить ко мне. После операций он нуждался в постоянном уходе, никогда не мог быть один. Он был тревожным и нуждался в заботе, он ходил за мной повсюду. Он был незаменим. Я пыталась заменить его Такером, моими подписчиками, но никто, реальный или виртуальный, не мог сравниться с Майком. Потерять Майка было тяжело, – сказала я ей. – Но не так тяжело, как никогда не иметь его. Благодаря ему, – сказала я, думая об Энди, маме, Дьюи, вспоминая испуганный взгляд Пейдж, когда она смотрела, как Джессика убегает вдаль, – я узнаю любовь, когда вижу ее. Эта собака, – добавила я, будучи на сто процентов уверенной в своих словах и жалея только о том, что не сказала ей это в первый раз, когда она спросила меня об этом. – Эта собака сохранит тебе жизнь. Эта собака заставит тебя радоваться, что ты жива. Если ты пойдешь на терапию, будешь принимать лекарства, будешь рядом с людьми, которые тебя любят, и будешь выгуливать эту собаку два раза в день, ты выживешь. И тогда, в один прекрасный день, ты поймешь, что чувствуешь себя лучше. Намного лучше.
Она посмотрела мне в глаза.
– Ты обещаешь? – спросила она.
Я кивнула.
– Потому что меня выгнали из колледжа за списывание. И моя единственная сестра только что впервые по-настоящему вошла в мою жизнь, но оказалось, что она кто-то вроде похитителя личных данных. – Она поморщилась. – Извини за это. А моя мама – это вообще нечто. И у меня нет никаких планов на будущее, я понятия не имею, что буду делать дальше. Что мне делать дальше?
Она смотрела на меня в поисках ответов. Не на@Mia&Mike. Только на меня, на Мию Белл. Я пыталась думать о том, во что я верю, действительно верю. Не о том, что я бы опубликовала. О том, что у меня на сердце.
– Ты погладишь собаку, – ответила я наконец. – И не будешь причинять себе вред. Это все, что тебе нужно сделать.
Пейдж
Каким-то образом Тиму удавалось ехать на велосипеде на максимальной скорости стоя, в то время как я качалась на сиденье всю дорогу до ресторана с металлическими соломинками.
Я увидела Джессику и Мию на скамейке, и все мое существо наполнилось слезами облегчения. Тим внезапно остановился, и я свалилась с сидения. Когда я встала на ноги, Джессика и Миа уже были рядом, чтобы поднять меня. Я взяла Мию за руку и посмотрела ей в глаза.
– Спасибо, – пробормотала я, хотя я так сильно плакала, что некоторые сопли попадали мне в рот.
Она смотрела на меня изучающе. Я была той женщиной, которая испортила ее канал. Она была тем человеком, который спас мою сестру.
Она продолжала держать меня за руку, хотя сейчас я стояла, и проговорила:
– Я думаю, что знаю, почему ты сделала то, что сделала. И тем не менее, я жду, что ты поможешь мне все исправить.
Я заплакала еще сильнее. Это были одни из первых слез, которые я пролила почти за двадцать лет, но, по-видимому, слезы сродни езде на велосипеде. Или падению с велосипеда, в моем случае.
Потом я обняла сестру. Она обняла меня в ответ, и когда объятие продлилось слишком долго, она отстранилась и прокашлялась.
– Я думала, ты умрешь. Я увидела, как ты поднимаешься на подъемнике, и я подумала… – Я замолкла.
Она кивнула.
– С тех пор как я вернулась с тобой в гостиницу, я думала об этом подъемнике, – призналась она. – Просто думала о нем. Мне было страшно даже осознавать, насколько он близко. Я никогда ничего тебе не говорила, потому что знала, что у тебя есть то же, что и у меня. Глубокая депрессия. Тревожное расстройство. Ты сделала то же, что и я, когда тебе было шестнадцать.
У меня отвисла челюсть.
– Ты пыталась покончить с собой? – спросила Миа. Я не могла говорить от шока, поэтому перевела взгляд на Джессику, чтобы она ответила от моего имени.
Она кивнула.
– Она думала, что я не знала, но я знала. Она приняла тонну таблеток, а мама заметила, что их нет в ее сумочке, пошла прямо домой и позвонила 911. Мама любит, чтобы у нее всегда под рукой был хороший набор таблеток. Я была маленькой, слишком маленькой, чтобы помнить, но у нас есть соседи-сплетники, которые до сих пор все время говорят о Пейдж.
Я подыскивала нужные слова, беспомощно заикаясь.
– Я бы хотела, чтобы ты просто
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 92
