в детородный орган. Тряхнув мокрыми волосами, Туя всё-таки прикрыла одеждой гибкое тело и с укором посмотрела на «Пара», но от их «контуженого» вида быстро повеселела и лукаво улыбнулась.
– Пока, мальчики. Вам сейчас и без меня скучно не будет – насмешливо произнесла Туйгура и показала ошеломлённым мужчинам язык.
После таких «тяжёлых» испытаний, они наполнили вином кружки и дружно осушили их до дна.
– Твоя? – первым прервал молчание Гедард.
– Нет – коротко ответил Вит и тут же сделал предложение. – Давай притворимся пьяными, глядишь и пытать не так сильно будут. Если надо, то я тоже умею врать.
Гедард торопливо кивнул и его избитое лицо, прямо на глазах, приобрело совершенно невменяемый вид. Вит ещё удивлялся такой артистичности, как над головой раздалась трель ярко окрашенной птахи:
– Нельзя врать, нельзя.
Не дождавшись поддержки обвинения, Вит самодовольно ухмыльнулся и еле слышно прошептал:
– А вот и можно, а иногда даже нужно.
От этих слов Гедард чуть не выпал из образа, но заметив, что Вит тоже пытается повторить его ужимки, снова впал в невменяемость. Их бережно увезли в белокаменный замок и уложив в постель окружили такой заботой, что оба притворщика забылись в блаженном сне. Причём, за Гедардом ухаживали даже те, кто ещё вчера его искренне ненавидел.
Когда Вит проснулся, то обнаружил рядом графиню Адайн. Она лежала поверх одеяла и была одета в бальное платье. Видимо, графиня присматривала за Витом, пока сама не уснула на посту. Шнур почему-то вспомнил их первую встречу и только подивился вывертам судьбы. Следом за этим вспомнилось, как он жевал с голодухи жуков и настроение мгновенно взлетело до небес. Нежно поцеловал Адайн в носик и в режиме парения переместился к огромному комоду. Возле него, прямо на полу, валялась его сильно замызганная одежда. Уже наклоняясь, Вит заметил на стуле возле кровати, сложенный аккуратной стопочкой, ещё неношеный баронский прикид. Оценив заботу наивысшей оценкой, он всё-таки влез в грязные штаны и рубаху. Организм полностью восстановился и откровенно требовал физической нагрузки. Стремительно добежав до домов где проживали слуги, Шнур заметил людей, которые с явной ленцой таскали кирпичи. Ничего не говоря он влился в этот процесс, но двигался гораздо быстрее, чем вызвал неудовольствие слуг. Работать в таком темпе им явно не хотелось, а еле ползать, как они делали до этого, уже было нельзя. Когда разгрузили обе телеги, к Виту подошла Ива и тихонько сказала:
– Если слуги будут равняться на тебя, то попадают от изнеможения уже к обеду.
Вит сначала слегка нахмурился, но потом понял, на что намекает управительница и деловито предложил:
– Следующие две телеги разгружу один, а слуги за это затопят баню. Меня вчера уложили спать немытым, поэтому нуждаюсь в срочном очищении.
– Баню и так бы затопили по первому твоему пожеланию, а следующие телеги с кирпичом уже на подходе. Ты хотя бы мне скажи, зачем тебе это нужно? – искренне удивляясь спросила Ива.
– Такая вот разминка у меня сегодня, силовая. В общем, считай это баронской блажью, так будет всем понятней – весело отозвался Вит и даже хихикнул над своей же шуткой.
Ива тоже улыбнулась, хотя и не поняла смысла подобного прикола, впрочем, это и не важно, лишь бы её любимчик не хмурился. Она дождалась когда Вит начал разгрузку и пошла лично отдать распоряжение по растопке бани. Над белокаменным замком появился дополнительный столб дыма, когда Вит заметил наместника. Несколько представителей высшего общества королевства стояли с разинутыми ртами и никак не могли осознать происходящего перед их выпученными глазами. Четверо слуг сидели возле телег и не знали куда деться из-за неловкости своего положения, а барон таскал за них кирпичи. Зато управительница чувствовала себя вполне хорошо, потому что распевала песню во всю мощь своих лёгких. Наместник Беннет протёр на всякий случай глаза и когда ничего не изменилось, подошёл вплотную к снующему взад-вперёд Виту.
– Ты зачем кирпичи таскаешь? – озабоченно спросил Беннет.
– Разминаюсь перед баней, чтобы похмелье окончательно выгнать – деловито объяснил Вит и сделав положенный поклон, продолжил работать грузчиком.
– А, понятно – недоумённо пробормотал Беннет, хотя на самом деле, ничегошеньки он не понял.
Не принимала душа «истинного» аристократа черновой работы, ни под каким видом и предлогом, но своим попутчикам он выложил версию, о давно забытой и очень древней разновидности тренировки тела, именно вот таким монотонным трудом. Пока Беннет самозабвенно врал, вот оказывается у кого научился его сын, Вит закончил разгрузку и побежав по кругу, начал исполнять в прыжке немыслимые пируэты. Набрав нужную скорость, Шнур слегка подключил парение и стал делать по два оборота за один прыжок. Ему и самому понравилась такая выдумка, а уж что тут говорить о потрясённых зрителях. Когда Вит остановился и радостно улыбнулся, ему хлопали в ладоши даже слуги.
– Это я к конкурсу танцев так готовлюсь. Рад, что вам понравилось, но я мечтаю сделать прыжок в три оборота, вот это будет настоящий фурор – немного отстранённо проговорил Вит и взглянул на толстый столб белого дыма, который вился над трубой бани.
С заметно раскрасневшимся лицом, управительница вцепилась в его руку и явно млея от этого, потянула к двери старой казармы, где и приспособила баню графиня Адайн. Недолго думая Беннет пошёл следом, но всё-таки успел расслышать пересуды своего высокородного сопровождения:
– Да он настоящий сумасшедший. Точно, полный псих. Он позорит баронское звание. Нужно держать этого выскочку на коротком поводке.
До чего договорилась элита королевства «Ремов», Беннет хоть и не знал, но что они будут всячески вредить Виту, это понял наверняка. И ведь ничего с этим не поделаешь, гадить будут втихаря, улыбаясь при этом в лицо. «Конкуренция, мать её»: мысленно ругнулся Беннет и тут же забыл о человеческой подлости, ведь рядом с Витом она не нужна. Примерно через час, зрелый мужчина пятидесяти шести годов от роду и семнадцатилетний паренёк беззаботно травили придворные байки (в простонародье – анекдоты) и весело смеялись над удачными шутками. Если в своих прибаутках Беннет налегал на отношения между мужчиной и женщиной, то Вит тяготел к обычным жизненным нелепицам. Их идиллию мужской дружбы нарушил целый отряд женщин, и не сказать, чтобы они выглядели агрессивными, но после их появления, наместник печально произнёс:
– Всё, теперь тебе покоя не будет. Если раньше я тебе завидовал по этому поводу, то теперь искренне сочувствую. Как только ты умудряешься с ними ладить, со всеми сразу?
– Сам не знаю, как это получается. Во-первых, я их уважаю и считаю своими друзьями. Во-вторых, мне самому
