нужные ему земли. Так, в начале 1460-х гг. ярославский князь Александр продал Ярославль Ивану III. В 1474 г. этому примеру последовали ростовские князья, которые продали Ивану III свою долю Ростовского княжества. В вассала Ивана III превратился и великий князь тверской. Тем самым была поставлена точка в многолетней борьбе Твери с Москвой за лидерство в русских землях. Оборвались и возможности Твери вступить в союзнические отношения с Литвой. Иван III обязал тверского князя свернуть все сношения с этим непримиримым врагом Москвы. Важно подчеркнуть, что и до присоединения Твери к Москве многие тверские бояре уже перешли на службу к московскому князю, что в значительной мере и предопределило сравнительно мирное присоединение к Москве этого сильного великого княжества.
У тверского князя Михаила Борисовича в силу симпатий большинства населения к Москве просто не было ресурсов противостоять ей, и он в сентябре 1485 г. бежал в Литву. На княжение в Тверь Иван III поставил своего сына. Рязанские князья, братья Иван и Федор Васильевичи, поделившие рязанские земли после смерти отца (1483), добровольно признали себя вассалами Ивана III и по его приказу ходили в военные походы. В 1489 г. покорена Вятка. «В 1490-х годах князья Вяземские и целый ряд мелких князей черниговской линии – Одоевские, Новосильские, Воротынские, Мезецкие… все со своими владениями, захватывавшими восточную полосу Смоленской и большую часть Черниговской и Северской земель, признали над собой… верховную власть московского государя»[592].
Иван III при восшествии на великокняжеский стол наследовал территорию не более «15 тыс. квадратных миль». Приобретения «Ивана III и его сына (имеется в виду Василий III. – Авт.) увеличили эту территорию по меньшей мере тысяч на 40 квадратных миль»[593]. Иван III в сознании русских людей прочно ассоциировался с образом «собирателя русских земель».
Иван III, присоединяя новые земли к своему княжеству, придерживался политики, которая устраивала местную элиту: удельные князья сохраняли земельную собственность на территории своих бывших княжеств, не платили налогов и осуществляли административно-судебные функции над зависимым населением. Кроме того, для них были открыты двери к высоким должностям в московской правящей элите. Они назначались и на посты наместников в городах, а значит, получали солидные «кормления» на этих должностях. Землевладельцам присоединенных территорий Иван III предоставил серьезную льготу: запретив «людям» с других территорий скупать земли местных землевладельцев. Земли княжеских родов также могли продаваться лишь в семейном кругу[594]. Тем самым защищались интересы местных землевладельцев и родовой знати, что не могло не привлечь их к службе великому московскому князю.
Историки отмечают, что еще «более осторожный характер носила политика великокняжеской власти по отношению к правителям «верховских княжеств», которые с началом русско-литовских войн на рубеже XV – XVI вв., порвав свою зависимость от Литвы, перешли на сторону Ивана III[595].
Иван III был успешен в дипломатии, особенно в отношениях с татарскими ханствами, образовавшимися в результате распада Золотой Орды. Зимой 1474 г. на службу к Ивану III перешел Муртаза – сын казанского хана Мустафы. Он получил во владение «городок на Оце со многими волостьми»[596]. Вскоре в Москву прибыл посол от крымского хана Менгли-Гирея «именем Азибаба» «с любовью и братством»[597]. Крымское ханство перестало представлять для Москвы серьезную опасность. Более того, когда в 1465 г. ордынский хан Ахмат собрался пойти на Москву в целях заставить ее по-прежнему платить дань, на него неожиданно напал Менгли-Гирей, и Ахмату пришлось отказаться от похода на русские земли.
Иван III принимал активное участие в непрекращавшейся борьбе между сыновьями ордынского хана Улу-Мухаммеда – Махмудом, Якубом и Касимом. Иван III энергично поддерживал Касима и участвовал в его походах на Казань. Первый – в 1467 г. закончился неудачей. Через два года, уже после смерти Касима, московские великокняжеские полки и касимовцы осадили Казань. Хан Ибрагим – сын Махмуда был «вынужден заключить мир на условиях, предложенных Москвой»[598].
Войска Ивана III повсюду успешно отражали набеги татар, в частности осенью 1467 г. великий князь успел укрепить гарнизоны и мобилизовать для отпора врагу население пограничных городов. «За два года войны татарам ни разу не удалось вторгнуться в русские земли»[599]. Так Русь постепенно готовилась к окончательному свержению ордынского ига. Победы русских войск, даже небольшие, вселяли в татар неуверенность в возможности поживиться грабежами русских земель, а в русских – уверенность, что извечному врагу можно не только противостоять, но и побеждать. Каждый год Иван III объезжал свои владения и особое внимание уделял укреплению южных границ, ибо дикая степь за Окой постоянно грозила набегами. Ему удалось эту опасность если не устранить, то серьезно снизить.
Иван III обменивался посольствами с ханом Большой Орды Ахматом. Он преследовал цель не допустить союза Ахмата с польским королем Казимиром, который не мог примириться с утратой влияния на северо-западе Руси. Кроме того, Иван III стремился решить задачу возвращения попавших под власть Литвы и Польши русских земель. Ему удалось добиться если не союза с ханом Ахмадом, то на первых порах его нейтралитета в противоборстве Москвы с Польшей и Литвой. Для Москвы эта борьба могла увенчаться успехом только в случае присоединения Пскова и Новгорода к великому Московскому княжеству. Эту задачу ставил перед собой Василий Темный, но ее решил его сын Иван III.
В Новгороде боролись две партии: «пролитовская, состоявшая из бояр во главе с Борецкими, и промосковская, состоявшая из “младшей чади”, то есть простых людей»[600]. Власть находилась в руках Борецких, и в 1471 г. Новгород заключил союз с великим князем литовским и польским королем Казимиром, который поставил в Новгороде своего наместника и обещал защиту от Москвы. Эти действия Новгорода вызвали возмущение в «низовых землях», население которых считало новгородцев предателями общерусского дела.
Примечательно, что Иван III, обращаясь к новгородцам, подчеркивает свое право на владение этими землями: «Отчина есте моя, людие Новгородстии, изначала от дед и прадед наших, от великого князя Володимера, крестившего землю Русскую… Дмитрия Юрьевича Всеволода Володимерьского (т. е. Всеволода Большое Гнездо. – Ю.А.)… и до мене, род их»[601]. Тем самым Иван III обосновывает свои права на Новгород «стариной», когда рюриковичи, к роду которых он принадлежал, владели Новгородом как «отчиной». Он не завоевывает Новгород, а восстанавливает справедливость. Это была концепция Руси как единого целого под исконной властью великого князя. Русь – его «отчина» (вотчина), и он на ней полноправный хозяин.
Иван III получил моральное превосходство над новгородцами и готовил поход на них как отступников от православия. Последнее обстоятельство было весьма существенным: Иван III выступил в роли защитника исконной общерусской веры. Он собрал со всех русских земель многочисленное войско и повел его на Новгород. С русскими полками шли и отряды касимовцев во главе с царевичем Данияром. Битва произошла 14 июля 1471 г.
