сейчас посмотреть на его болотистое личико. Хоть одним глазком полюбоваться.
— Спит? — совершенно спокойный тон с толикой насмешливости, — в таком случае не стану её тревожить, — шаги до двери, — в этот раз. Геор, готовь темницу. Уровень изоляции — огонь некроманта.
Глава 20
Стены, магическое рисование и… обед с Варгом не желаете?
Каждая леди Танатоса обязана была знать как минимум два языка, играть на музыкальном инструменте, прочесть полсотни книг о религии, ещё пару десятков в тему этикета, иметь навыки управления, чтить и уважать своего супруга, не позволяя себе и ему лишнего при всём при этом, и ещё, ещё, ещё. Сотни пунктов. Мне даже перечислять лень.
Но с некоторыми я была согласна сама. Например, рисование. Портреты, пейзажи и лёгкие наброски — меня обучала этому мама, видимо поэтому я обожала это дело больше всего вышеперечисленного. И если в чём-либо и можно было упрекнуть бывшую Владычицу и назвать её «обычной», то не в этом. Её чертежи всегда были центром её возможностей, и она передавала свои навыки архитектора и мне. И вот незадача: меня, как гениального и крайне одарённого магфизика и механика совершенно не восхищали линии, чертежи и строения! Моя душа фанатела от плавных линий классической прорисовки. Ну как классической — магическое рисование давалось мне идеально легко, чему всегда аплодировала мама, ведь её извечно грязные грифельные пальцы досадовали её с той же силой, с какой восхищали меня. Она не раз говорила, что ей не хватает образов в голове для этого.
Я же в этом была настоящим профи — иллюзии моего творения выходили непробиваемые и натуральные, как сама природа в любых её проявлениях.
— Почему тобой была выбрана именно седьмая гостиная? — важно опустился в ближнее ко мне кресло Викторчик.
Я улыбнулась ему, понимая, что доверилась ему невероятно сильно — я обычно подмечаю тех, кто заходит в комнату.
— Потому что я так и не смогла найти предыдущие, — усмехнулась, — если смотреть со стороны логики, то она должна быть пятой. И это, если считать те две, что были в женской половине замка! Но что-то внутри меня утверждало, что ту половину в состав Рощи ты не включаешь, — хмык, — а потому я сперва оббежала все комнаты здесь, а после вспомнила про эту. Тебе не нравится?
Мужчина в это время разглядывал ветвистое древо рода Кери, которым были заняты пять стен из шести в изломанной углами комнате.
— Четыре гостиные были упразднены за ненадобностью, прозорливая, — остановив взгляд на собственном портрете, который я ваяла дольше остальных, — Том выбрал наиболее сносные. Я повелел привести их в порядок, но совершенно не учёл, что названия также стоит сменить.
Я кивнула.
— Слуги из старших передают информацию, обучая младших, и Седьмая гостиная всё не уходит, — уголки губ застыли вверху, — ты не против моего самовольничества? — я болтнула ногами со своего высокого стульчика, — хотелось тоже внести свой вклад в Солнечную Рощу.
— Рад видеть тебя в хорошем настроении, торжествующая, — заставил опешить меня он.
Я даже развернулась к нему, крутанувшись на деревянном круглом сиденье.
— Я всегда в отличном настроении, — важно отметила.
Он усмехнулся, не поверив мне ни капли.
— Сегодня ты не скрываешь себя за смехом, утаивающая, — на меня смотрели лучистые голубые глаза с явным серебристым отливом.
Красивый, подлец. А ещё прозорливый настолько, что аж бесит.
— Насчёт древа, — сменила тему побыстрее, — я выбрала последние семьдесят семь поколений. Что думаешь? Ночь сегодня была беспокойной. Не спалось что-то, — ага, или кто-то — страшно было начинать разговор о дуэли, вот я и сбежала, — а поколения как-то сами на стену ложились. Здорово получилось, да? Я старалась. Правда как-то по-дурацки совсем вышло: у вас принципиальная семейная особенность — красивые или хотя бы милые женщины и мужчины к-хм… страшненькие, как… — подходящего эпитета не предвиделось, пришлось махнуть рукой, — ну ты понял. Хотя, Томлирих вполне себе, — я внимательно прицелилась взглядом к портрету в родовой книге, — сменить стрижку, немного улыбнуться и… м-да, — я выдохнула, — хочешь я тебе весь процесс покажу? Он невероятный! Магическое рисование ты вряд ли видел когда-либо, а я как раз… — внимательное разглядывание портрета Тома, некоторая замена черт на более живые, а не кукольные, как привыкли рисовать художники современности, плюх!
Ладонь к нужному месту. Плюх номер два!
— Оп-пля! — объявила, — та-ак, пару штрихов… изменить нос, форму бровей, губы не так искривлены, прическу, взгляд и… вуаля! — обернулась к мужу, — красотища, не так ли?
Викторчик хмыкнул:
— Это прямое воспроизведение, а не рисование, — как обычно был на грани грубости он.
Я ухмыльнулась.
— Да-а⁈ Тогда вперёд! Давай! Скопируй портрет Эрика во-от сюда, а я посмотрю и посмеюсь, — скрестила руки на груди, — даже научу, как делать.
Между нами повисла тишина. Если бы он не сдерживал улыбку, жопка бы у меня сжималась с минимальной кратностью изначального отверстия.
— Прошу прощения за своё неверие в твои слова, — дёрнул уголком губ он, — твой опыт в данном направлении и в самом деле более полон.
Вот умеет же, а! Извинился так, что я сама подумала о своей неправоте. Вечно он оставит за собой правду. Хитрец циклов.
— Ладно, — повела плечами, — мне, если так посмотреть, нет дела до того, как и что называется. Я и обычной кистью умею, если что. Так просто медленнее. За ночь бы точно не успела. Да и червячок сегодня на редкость спокойная, — рука легла на живот, — в общем, нужно было успевать! Мм-м, ну нет! Ты здесь так красиво получился. Ух, я бы…
— На тебя все препараты действуют с побочными, охраняющая? — перебил меня он.
Хм. К чему прилагательное? К ребёнку? К нему самому? В том плане, что я влезла куда не надо было и наложила на него барьеры?
— Ты про тот случай с «медленным взаимодействием»? — самый лучший способ показаться тупой — показаться ещё более тупой.
— Снотворное, — прямой ответ.
Что-то мне подсказывает, что если Виктор встречает на своем пути извилистую тропу, то идет от точки А в точку Б напрямик. На кой ему сворачивать, если он сам конкретный и точный, как стены Солнечной Рощи? По линейке они её строили, что ли. Ни одного искривления! Я восхищена.
— Какое снотвор… — начала было, но под его темнеющим взглядом сменила линию поведения, — а-а-а! Снотворное! Так бы сразу и сказал! Чего ты это… юлишь, — дурацкая улыбка наползла на лицо, — чай был на редкость мерзкий вчера вечером. Не заметил? — я хмыкнула, — интересно, щеночек полностью своим психом речушку в стае сжёг или только наполовину? Тебе не интересно? — я всплеснула руками, — знаешь, что⁈
