рядом. Им было что обсудить в узком семейном кругу.
Чувствуя себя несколько обескураженно, я прибилась к Бардошу с Чабранем.
— Ну и семейка… — усмехнулся инспектор, глядя на меня с плохо скрываемым сочувствием.
— Разве так девушке делают предложение? — дрожащим голосом спросила я. — Разве так признаются в любви?
— Для меня эта наука непостижима, — пожал плечами Дамиан, выдыхая облако дыма. — Но, думаю, кандидат на вашу руку и сердце не соврал. Он действительно питает к вам добрые чувства.
Его слова польстили мне. Последние дни я только и делала, что старалась заглушить в себе едкое, противоречивое чувство. Несмотря на горечь обиды, мне казалось, Марко прав и уповать на что-либо глупо. Но вдруг, когда все надежды рухнули, он решил в корне изменить ситуацию и взять на себя обязательства — воплотить свой кошмар, со слов деда. Не было ли это сиюминутной прихотью, очередным показным геройством? Неужели он смог испытать то же, что и я?..
— Господин Бардош, простите мою бестактность, но я бы хотела задать вам вопрос, — отвлеклась от размышлений.
Инспектор подался вперед.
— Вы, очевидно, нравитесь дамам. Вы так обходительны с ними и крадете женские сердца с одного взгляда, где бы ни появились, — прозвучало не как комплимент — как факт. — Почему же вы сказали, что наука любви вам непостижима?
Бардош и бровью не повел. Я была не первой, кто спрашивал об этом.
— Раньше меня нередко командировали с особыми поручениями, в том числе заграницу. Наверное, вас не удивит, что чаще всего информаторами становились женщины — вы и сами опробовали себя в этой роли. А к каждой женщине, как известно, нужен свой подход… — завуалированно намекнул Дамиан. — Моя обходительность — всего лишь навык, выработанный за годы практики.
— Он всегда жутко злится, когда я говорю, что еще погуляю на его свадьбе, — Эмиль улыбнулся, украдкой следя за реакцией инспектора.
— Я уже женат на своей работе. Другой мне не надо, — отрезал Бардош, стараясь сохранить лицо. — Дина, оставьте формальности. У меня к вам предложение делового характера.
От неожиданности я слегка оторопела, но быстро подобралась и обратилась в слух.
— Вы довольно хорошо проявили себя. Вы сообразительны, наблюдательны, к тому же обладаете магией. Последний навык особенно может пригодиться в некоторых мероприятиях в будущем, — начал издалека инспектор. — Подразделение, вверенное мне, несет убытки после прошлого начальства. В моих интересах переформировать его и привлечь новых, заинтересованных лиц. Я понимаю, что общество накладывает на вас, как на женщину, ограничения, поэтому предлагаю стать нашим внештатным консультантом. По пустякам беспокоить не буду. Только в особых случаях, — последнее сопровождалось деликатной улыбкой.
— Я не могу ничего обещать, — ответила с осторожностью. — Кое-что в моей жизни еще требует прояснения. Мне нужно совсем немного времени, и я сообщу вам, какое решение приняла.
Бардош понимающе кивнул.
— Скажите… — в горле разом пересохло. — Какое наказание ждет Ольгу за соучастие?
— Это не мне решать — суду. Следствию предстоит быть долгим, и на это время ее поместят под стражу. — Инспектор задумчиво отвел глаза. — Но, если выяснится, что она не представляет для нас особого интереса, я могу поспособствовать смягчению наказания и, например, отправить ее не в каземат, а… в сторону дома без права вернуться в столицу. Даже внештатным сотрудникам не положено иметь в семье заключенных, — добавил "в шутку".
Что ж, господин инспектор, я обязательно рассмотрю ваше предложение… Но сначала нам с Марко надо поговорить.
Готи
Как только лекарь привел деда в чувство, решено было ехать в его особняк. Всех четверых, включая дворецкого, давно увезли, а констебли уже начали опечатывать дом. Больше здесь было нечего делать.
Всю дорогу дед прожигал Дину взглядом, заставляя ее беспокойно ерзать на сидении и отодвигаться к окну. Дядя, наделенный более степенным нравом, наблюдал за безмолвным поединком украдкой. Я держался ровно, стараясь не подавать виду, что тоже переживаю. У меня имелось что сказать им.
Когда мы наконец прибыли в особняк, дед распорядился о гостевых покоях и велел следовать за ним в кабинет. Взяв с дворецкого слово, что комнату приготовят в кратчайшее время, я оставил Дину в одиночестве…
Наверное, лишь призрак бабушки, заточенный в портрете, был искренне рад меня видеть. Правда, бабуля не обладала умением покидать его, как это делал Николя, а потому не могла участвовать в семейной разборке.
Передо мной со стуком поставили рюмку.
— Я не буду, — сказал, с опасением наблюдая за дедом.
— Это мне, — бросил он, устраиваясь напротив. — Я слушаю.
Без предыстории обойтись было нельзя. Местами я не мог сдержать смеха — например, когда вспоминал наш побег из трактира, первый визит на ярмарку или новоселье в доме пана. Местами возмущался — когда описывал бойню с Вакулой и покушение на мой зад в зазорных труселях на глазах у всей деревни. О цыганском налете упомянул вскользь. Дружбе с Гоголем и "приручению" нечистой силы посвятил отдельный рассказ. Когда дело дошло до "исправительных" работ на поле, дед понял, что одной рюмкой не обойдется. Дядя уже давно схватился за голову и молча хлопал глазами. А я продолжал перечислять свои незабываемые приключения в Чертовой заводи… Как там Захар, Чуб с Оксаной? Как поживает Солоха? Поднял ли Гоголь племянника с помощью ведьмы? И, главное, с кем теперь разговаривать дядьке? Определенно, нужно их навестить!
При упоминании Дины даже бабуля прильнула к невидимой преграде. Наличие сестры-аферистки, конечно, насторожило деда, но я пресек сомнения на корню. В Дине не было ни капли корысти и лицемерия, она, в отличие от Ольги, жила по совести. Даже решив помочь мне, девушка не согласилась на вознаграждение — ею руководило другое чувство.
Зная натуру наших дам, я не верил, что ко мне могут испытывать нечто подобное. А, оставшись без гроша в кармане, убедился в этом. Я и сам не желал встревать во что-то большее… пока не встретил Дину.
Она одна нуждалась во мне по-настоящему. Во мне, а не в моем кошельке, связях и прочем, что было в почете у столичных девиц.
— Если бы мне когда-то сказали, что ты решишься на мезальянс, я бы рассмеялся этому шутнику в лицо. — Дед подошел к окну, обдумывая услышанное. — Ты удивил меня как никогда.
— Я не откажусь от своих намерений, даже если ты против, — заявил твердо. — Дом я отсужу. На вечную жизнь не претендую. Найду способ обеспечить себя и свою спутницу.
Дед обменялся долгим взглядом с бабушкой.
— А кто сказал, что я против? В нашем роду всякое бывало… — кашлянул многозначительно. — Времена Дракулы канули. Мы давно не пьем кровь, очеловечились и, если
