— Узнаешь меня, красотка? Небось, задрожала вся? Я ведь обещала, что до тебя доберусь. И до тебя, и до твоей подруги, так называемой Офелии… Думаешь, что обхитрила меня — и это пройдет тебе даром? Не надейся. Я жива и здорова. А вот твоему здоровью скоро придет конец.
Ираида повесила трубку, не дожидаясь ответа, да Нина пока и не могла ничего сказать, только ловила ртом воздух, задыхаясь от внезапного потрясения. Лоб ее покрылся холодным потом, перед глазами поплыли круги, сердце бешено заколотилось. Несколько секунд Нина приходила в себя, потом выпила стакан холодной воды и решила, что первым делом надо позвонить Ярославу.
В телефонной трубке не было зуммера. Нина нервно нажала на рычажок, потом еще раз, еще… Телефон не работал. Нина решила, что он заблокирован, и прилегла на диван, пережидая это неудобство. Прошло десять, пятнадцать минут, но телефон так и не включился. Скорее всего, предусмотрительная Ираида подумала и об этом. Чувствуя нарастающую тревогу, Нина заходила из угла в угол. Что же делать? Выйти из дому или, наоборот, затаиться в квартире? Опасным было и то и другое.
Ребенок внутри нее забился так сильно, что она почувствовала боль. Нина положила руку на живот, ощущая ладонью движения существа, уже готового появиться на свет. Легкая боль внутри стала ощутимей, но потом прошла. Нина подумала, что, возможно, очень скоро у нее начнутся схватки.
И в этот момент раздался звонок в дверь. Нина замерла, не решаясь подойти и посмотреть в глазок.
Снова позвонили.
Нина, вспомнив детективные фильмы, в которых стреляли через дверь, быстро приблизилась к боковой стене, чтобы быть защищенной на случай выстрела, и громко спросила: «Кто там?»
— Нина, это я, открой! — раздался голос Тани.
Взглянув в глазок, убедилась, что это действительно Таня и что она одна. Быстро открыв дверь, Нина впустила гостью.
— На тебе лица нет! — воскликнула Таня.
— Знаешь, Танюша… — Нина прижала руку к груди. — Случилось такое… Минут двадцать назад звонила Ираида… С угрозами.
— И мне позвонила двадцать минут назад. Потом я набрала твой номер. У тебя было занято. Решила срочно ехать к тебе.
Они взглянули друг на друга. Ничто так не сближает людей, как совместно пережитые опасности. Нина даже не заметила, как после памятных приключений Таня постепенно стала ей ближе Лены, и даже Кати, да и всех других людей, кроме Ярослава.
Они понимали друг друга с полуслова, одинаково реагировали на многие вещи. Несмотря на некоторую разницу в возрасте, обе были по-девчоночьи впечатлительны и уязвимы. Вот только Нина в большей степени отличалась логикой и развитой интуицией, а Таня была крайне эмоциональной и возбудимой натурой. И сейчас глаза ее горели почти фанатичным огнем, когда она говорила об Ираиде. Этот лихорадочный блеск подчеркивали темные тени вокруг глаз и овал лица с запавшими щеками и выступающими скулами. Таня похудела за последние месяцы. Кожа ее стала почти прозрачной. Было непонятно, гложет ли ее неосуществленная жажда мести или какая-то скрытая, еще не проявившаяся болезнь.
— Что будем делать? — спросила она нетерпеливо.
— Не знаю, сама думаю об этом. В квартире оставаться страшно, но и выходить опасно. А ты, когда шла ко мне, не заметила чего подозрительного возле подъезда? И, вообще, не боялась?
— Теперь я ничего не боюсь, — резко ответила Таня. — Наоборот, мне очень хотелось бы встретиться с этой стервой. У меня для нее нечто припасено. — Она открыла сумочку и показала Нине пистолет. — Это настоящая штука. Реальная, как говорит молодежь.
— Господи… Что ты надумала в самом деле? Где ты его достала?
— Было бы желание. В наше время все можно купить.
— И ты умеешь с этим обращаться?
— Чудачка… конечно же, умею. Ты думаешь, я все эти месяцы ходила на шейпинг? Нет, подруга, я училась стрелять. Тренер сказал, что я способная. Но, мне кажется, тут дело не в способностях, а в желании.
— Таня, опомнись, наконец! Это не наше с тобой дело. Пусть с Ираидой разбираются профессионалы.
— Неизвестно еще, как они разберутся. Фемида, конечно, богиня справедливая, но вот ее жрецы — не все и не всегда… Ведь муженька Ираиды к чему приговорили? Срок совсем небольшой. Да и тот, я уверена, скостят. За кражу червонца иногда больше дают. Тут уж ничего не поделаешь… Ну, а что касается этой жирной суки, то пусть только покажется мне на глаза.
— Таня, будто не ты говоришь… Будто курсы уголовников прошла.
— Человек перерождается, когда понимает, что ему нечего терять.
— Нечего? Ты можешь потерять свободу, если не жизнь.
Татьяна взглянула на Нину, вздохнула:
— Дай-то Бог, чтоб я потеряла их с пользой.
— По-моему, ты сходишь с ума.
— Может быть… в каком-то смысле. — Таня забарабанила пальцами по столу и застывшим взглядом посмотрела куда-то вдаль, за окно. — Сегодня ночью я видела Игоря. Мы с ним шли по огромному лугу. Там цвели фантастические цветы. Не знаю, почему, но я решила, что они называются асфодели. Было очень красиво, но страшно. Все время казалось, что впереди пропасть, которую надо обязательно перескочить… Знаешь, я не уверена, что это был сон.
— Тебе следует пойти к психотерапевту, — сказала Нина, тревожно заглядывая в отрешенные глаза подруги. — Ты зациклилась на одном. Жизнь, Танюша, продолжается… У тебя есть мама и бабушка, которые в тебе души не чают. Есть мы, твои друзья. В конце концов, ты сама у себя есть. — Нина вдруг почувствовала, что слова утешения звучат жалко и банально. Немного помолчав, она добавила: — И у тебя было счастье, пусть короткое, но было. А на свете живут многие тысячи женщин, которые не были счастливы в своей жизни ни одного дня. И все-таки они находят какие-то радости. И ты найдешь. Ты можешь родить ребенка и жить для него.
Таня посмотрела на Нину странным взглядом и, медленно покачав головой, возразила:
— Нет, не могу. После выкидыша у меня в организме что-то нарушилось. Врачи сказали, что я не буду иметь детей. Но, может, так даже лучше… После Игоря заводить детей от кого-то… Нет, это было бы как предательство…
— Прости, я не знала. — Нина подошла к сидящей Тане и прижала ее голову к своей груди.
— А он у тебя сильно бьется, — сказала Таня и улыбнулась, погладив Нину по животу. — Я ведь буду его крестной мамой, правда? Своих детей мне иметь не суждено, но твоего я в обиду не дам. Я его уже заранее люблю.
— А я тем более, и мне страшно за него. Почему Ираида объявилась именно сейчас, перед самыми родами? Конечно, она хочет побольнее ударить…
И тут Нина почувствовала новый приступ пока еще слабой, но уже не вызывающей сомнения боли. Схватившись за живот, она глубоко вздохнула и расширенными глазами посмотрела на Таню:
— Кажется, мне пора в роддом… Хотя, конечно, можно подождать. Схватки ведь обычно длятся по нескольку часов.
