мне окончательно девчачий напиток, тогда она разражается смехом за мой счет, скручивается пополам и не останавливается, пока в ее глазах не появляются слезы.
Остаток пути до поместья проходит в тишине, все мы поглощаем кофеин так, будто от этого зависит наша жизнь, и когда Норт заезжает в гараж, я готова просто лечь и умереть на несколько часов.
Сейдж берет себя в руки, смотрит Норту прямо в глаза через зеркало заднего вида и говорит: — Спасибо, что приехал за мной, за кофе и за уборку. Я у тебя в долгу.
Через мой труп.
Я открываю рот, но Норт прерывает меня прежде, чем я успеваю что-то сказать. — Никакого долга. Я в долгу перед тобой за то, что ты позаботилась об Олеандр, когда мы этого не сделали. Грифон, Нокс и я уедем на неделю. Когда мы вернемся, мы разберемся с твоей Связью. Незаметно. Я серьезно, ни вы двое, ни Феликс не должны ни с кем говорить об этом, пока мы не разберемся с этим.
Сейдж кивает, и мы следуем за ним в дом, готовые встретить хаос, ожидающий нас здесь.
Глава 27
У двери нас встречает одна из горничных, которая вручает мне пару штанов для йоги, опустив глаза в пол, как будто смотреть на мои голые ноги – это приговор хуже смерти. Я оскорблена этим на полсекунды, пока не вижу лицо Норта.
Он смотрит на нее так, словно она представляет для меня угрозу.
Я вспоминаю, что его дядя был только недавно убит в своей постели одним из его сотрудников, сообщение, оставленное его кровью, и ладно, да, я понимаю, почему он немного преувеличивает по этому поводу
Мне также жаль бедную женщину, она выглядит так, будто пытается не упасть от сердечного приступа.
— Спасибо! Мне действительно стоит научиться брать с собой дополнительный комплект, когда я подрабатываю с Нортом. Он был таким грубияном с моей последней парой, не позволяйте костюмам одурачить вас, — говорю я с ухмылкой, и Сейдж закрывает рот рукой, отчаянно пытаясь сдержать хихиканье, когда Норт бросает на меня злобный взгляд.
— Я не был готов к тому, что дружба с тобой будет выглядеть так. Не уверен, что хочу этого.
Я ухмыляюсь ему в ответ, это дерьмо как топливо в огонь для моего нахальства. — Лжец, тебе это нравится. Если бы тебе не нравилось, ты бы уже держал меня «прикованной в подвале». И, ну, если она – агент Сопротивления, они получат отличную информацию о том, насколько мы связаны и едины.
Он гримасничает при напоминании о своей угрозе мне, и я получаю чертовское удовольствие от того, что вижу это; наконец-то очко мне. Я собираюсь вытереть пол этим человеком к тому времени, когда закончу доказывать свою правоту ему и остальным моим Связным.
Я думаю… думаю, может быть, хочу оставить их всех, и это самая страшная вещь, в которой я признавалась себе за очень долгое время.
Надеяться найти способ заполучить их всех без того, чтобы мой дар взорвался, как чертова бомба, и уничтожил всех и вся на моем пути, кажется слишком сложным, и все же… Я действительно думаю об этом.
Черт, это все, о чем я могу думать прямо сейчас.
Я даже не знаю, возможно ли это, но, блядь, я должна попробовать.
Как только я надеваю штаны для йоги, Норт ведет нас через поместье в направлении, где я никогда раньше не была. Я ожидала попасть в его кабинет или конференц-зал, что-то очень официальное и престижное для подведения итогов, которые он собирается дать нам и остальным перед отъездом на задание, и я была потрясена, когда вместо этого мы попали в огромную театральную комнату.
Это как целый чертов кинотеатр в его доме.
Свет все еще горит, на огромном проекционном экране, занимающем одну стену, ничего нет, но все мои оставшиеся Связные, Сойер и Феликс сидят вокруг с разной степенью беспокойства на лицах. Довольно мило думать о том, что они все сидят вокруг и ждут нас, а когда мы входим, все их головы поворачиваются в нашу сторону.
Как только Сейдж видит Феликса, который выглядит невероятно взволнованным, она разражается слезами и бросается к нему.
Мне сразу же становится легче от того, как я реагирую на все, что связано со Связью в последние несколько месяцев. Приятно видеть, что безумные гормоны и слезы по пустякам на самом деле были виной моих уз, а не только потому, что я сходила с ума. Черт, как же я рада, что вернулась к нормальной жизни… почти.
Сойер взглянул на нее, а затем перевел взгляд на Норта. — Что, блядь, ты ей такого сказал, что она плачет? Мне плевать на твои кошмарные создания, я убью тебя.
Я делаю шаг перед Нортом и указываю на Сойера своим ледяным взглядом. — Он встал посреди ночи, чтобы возглавить спасательную миссию, не приставал к ней, а потом купил ей кофе на обратном пути. Так что успокойся, Бенсон, пока я не решила вырвать из тебя кусок, не прибегая к помощи драгоценных щенков.
Брови Гейба сходятся на переносице, и на его лице появляется призрак улыбки, но он тут же гасит ее, подходит ко мне, закидывает руку мне на плечи и смотрит на Сойера. Норт злится на нас обоих, как будто это невероятно оскорбительно, что мы вдвоем защищаем его таким образом, но мы не обращаем на него внимания.
Сойер смотрит между нами, а затем вскидывает руки вверх. — Ну, кто-нибудь, скажите мне, что, блядь, происходит! Феликс сказал мне, что возникла чрезвычайная ситуация, а теперь Сейдж плачет. Мне уже чертовски надоело смотреть, как люди заставляют ее плакать.
Господи.
Как мне сказать ему что-нибудь, не сказав слишком многого, когда в комнате так много людей?
Грифон качает головой в мою сторону, а затем его слова проникают в меня: «Ничего не говори ему, Привязанная. Просто подожди, пока мы вернемся, и мы разберемся с этим вместе».
И что, я должна просто стоять здесь в неловком молчании? Это похоже на пытку, и когда Сойер поворачивается, чтобы нахмуриться на Сейдж, я не могу сдержаться.
Грифон должен знать лучше, чем пытаться помешать мне нырнуть к Сейдж, когда ей угрожают.
Я стараюсь говорить успокаивающим тоном, и, вероятно, мне это плохо удается. — Произошел очень маленький инцидент. Сейдж позвонила мне, потому что знала, что я приду ее спасать, не пожурив ее, как это
